Роман-газета

Скелет, который, по моему мнению, должен был уже полностью разложиться и изветшать, исчезнув полностью, по-прежнему сохранял свою целостную структуру, почти как тот школьный экспонат в кабинете биологии. Только был он в разы меньше и покрыт толстым слоем черной пыли, глубоко въевшейся в кости, и остатками сгнившей одежды, в которой тело девочки было помещено сюда.

Обыскав все вокруг, я не смог найти ничего, принадлежавшего ей, но это, как я понимал теперь, было и не нужно, ведь сам скелет подойдет как нельзя хорошо в качестве «какого-то личного предмета усопшего».

Хорошо, если так оно и есть. Шанса на ошибку у меня нет и возможности повторить ритуал, в случае неудачи — тоже, потому все должно быть наверняка.

Я остановился напротив полки и, в который раз рассматривая скелет с фонариком, надеялся, что все же что-то упустил; и я был прав. Не встань я под этим углом, то не заметил бы слабого блеска в левой кисти скелета в тот момент, когда ее касался луч фонаря. Это была маленькая подвеска на тонкой, возможно, серебряной цепочке, которую, как я понимаю, девочка крепко сжимала в руке прямо перед смертью. Как я узнал через минуту — именная, подаренная ей родителями. Открыв ее, я увидел их совместное фото и подпись «С любовью Эвелин от родителей».

Жутко находиться в этом месте и ощущать себя расхитителем гробниц. Не представляю, как бы я мог оправдываться, появись сейчас на пороге этой бетонной комнаты какой-нибудь полицейский или сторож. Расскажи я правду, то меня тут же упрячут в психушку, а если солгать — за решетку.

Половина одиннадцатого и времени на то, чтобы перебирать свои переживания и этические несогласованности у меня не осталось.

Расстелив на полу платок, в который я обернул некоторые из ингредиентов, я стал вынимать все содержимое из рюкзака и начинать готовить потир.

Скелет девочки занимал чуть больше половины всего места на погребальной полке, потому я с легкостью смог разместить на ней чашу, прямо у головы; только пришлось немного подвинуть череп в сторону, от чего издался резкий неприятный хруст кости в районе шеи. Я отпрянул назад с извинениями, будто бы сделал что-то ужасное. Эвелин по-прежнему нигде не было видно.

Уложив в емкость все строго по списку, я услышал чьи-то шаги за спиной. Серьезно перепугавшись я погасил фонарь и затаил дыхание, будто бы мне это могло как-то помочь не быть обнаруженным.

Луна к тому времени уже была высоко в небе, потому, обернувшись, я увидел четкий силуэт человека в длинном пальто и шляпе, а в руке его поблескивал пистолет, направленный прямо на меня.

Ошибки быть не может — это тот самый коллекционер, кем бы ни был он на самом деле. Думается мне, что сейчас я узнаю о нем гораздо больше, если он не убьет меня на месте.

− Вот ты где, вор! Хотя я изначально знал, где и когда тебя искать. Что же ты, роль доброго самаритянина решил сыграть и помочь девчонке?

Вряд ли он отпустит меня живым. Скорее всего просто застрелит и задвинет плиту входа в склеп, потому я уже не ограничивался в выражениях, лишь дрожь в голосе выдавала мой страх.

− Вор? То, что вы мне дали, я вернул, честно выполнив свою часть уговора, не так ли?

− Не прикидывайся дурачком, − продолжал мужчина. Если бы у тебя не было второй части, принадлежащей мне по праву, то ты бы не смог зайти так далеко. А я уже очень давно ищу эти рукописи Кормака. Так верни же ее мне, сейчас же! Этот чертов старик и после смерти доставил мне немало хлопот.

− Я в этом нисколько не виноват, сэр, − пытаюсь как-то успокоить его и зачем-то заговорить. Не представляю, что мне делать дальше. Если я сейчас отдам ему то, чего он хочет, это будет означать, что все мои труды напрасны.

Он что-то прорычал в ответ. Не видя иного выхода, я решил отдать ему рукописи.

− Зачем вам эти бумаги? Нет, я отдам вам их. Я лишь хочу знать…

− Не твое собачье дело! Я половину жизни за ними охочусь и не собираюсь вот так, уже чувствуя запах добычи, начинать объясняться какому-то непросвещенному, вроде тебя.

− Непросвещенному? А может я уже знаю о вашей древней общине гораздо больше, чем вам кажется? Кормак многое мне рассказал в этой второй части, которая, к слову, сейчас не здесь (хотя она лежит позади меня на полке, рядом со скелетом девочки; сейчас важно было импровизировать). Я расскажу вам где она при условии, что вы…

− Да кем ты себя возомнил! — прошипел тот и бросился на меня, но не сделав и шагу, свалился на пол, за мгновение до этого встретившись головой с чем-то резко блеснувшим в полумраке. Когда улеглась многолетняя пыль, клубами поднявшаяся от падения тела мужчины, я увидел девушку в капюшоне, сжимавшую в руке черенок от лопаты. Видимо, от удара металлическое основание отломалось от рукояти.

− Да ты его убила! Кто ты, на хрен, такая? — завопил я тут же, позабыв о недавней угрозе своей жизни. В отличие от первого «гостя», я не ощущаю, что эта девушка хочет мне навредить, а потом забрать газету. Не могу этого объяснить, но злобой от нее не веет.