Роман-газета

Именно по этой причине мне необходимо, чтобы она самолично провела меня к тому месту, где лежат ее останки, вернее, я надеюсь, что они там еще лежат, а не исчезли без следа, став кормом для червей. Ну хоть что-то ведь должно остаться, а мне именно это «что-то» и нужно — любая личная вещь. В то время, как мне известно, когда хоронили человека, всегда клали в гроб что-то из его личных вещей. Простолюдины верили, что эта вещь каким-то образом поможет усопшему там, куда отправляется его душа. Я очень скептически отношусь ко всему этому, так как привык верить, что нет никакой души и когда человек умер, то он просто умер (да-да, повторяюсь), и что класть вещи в гроб — излишняя глупость, так как тому человеку уже ничто не поможет. Видимо, это сработает только в том случае, если человек умер полностью и бесповоротно, только вот это никак не походит на мой случай, который явно станет клиническим для меня, если же я все-таки выберусь из всего этого сумасшествия невредимым. Мой взгляд на этот мир уже никогда не будет прежним.

Просто невероятно! Призрак маленькой девочки ведет меня на кладбище для того, чтобы я раскопал ее могилу и вынул останки. Очень надеюсь, что мне не придется этого никогда и никому рассказывать.

Когда мы выдвинулись в путь, Эва предварительно указала пальцем направление, в котором нам следует идти, потому я сразу понял, что наша цель находится на северо-западном выезде из города. Не сказать наверняка, повезло нам или нет, ведь в этом имеются как свои плюсы, так и минусы; и первых и вторых предостаточно, но именно то кладбище, на которое мы направляемся − самое большое. Странно было бы назвать его «самое большое среди всех», что есть в городе, так как их всего два, но оно было просто огромным еще тогда, когда я видел его в последний раз, а прошло уже столько лет.

Это основное кладбище, которое берет свое начало еще в далеких пятидесятых или сороковых годах. Людей, умиравших от неизлечимых заболеваний, попросту вывозили за город и безо всяких опознавательных знаков хоронили, десятками зарывая в предварительно выкопанные котлованы. Позже, когда эпидемия стихла, новоиспеченный мэр, которого само оставшееся население города и назначило, решил официально основать здесь кладбище. А что же еще здесь могло быть? Торговый центр? Школа? На месте массового захоронения людей.

Как-то приходилось слышать такое, что он даже пытался перекопать участок с целью как полагается перезахоронить тела тех немногих, которые не успели разложиться на микроэлементы. Благородный, но слишком уж опрометчивый поступок, как для здравомыслящего человека. Я считаю, что нам всем здорово повезло. Мне кажется, таким образом можно случайно выкопать какую-нибудь чуму и тем самым запустить новую волну эпидемии, а то и чего похуже.

Мэр распорядился установить сакральную арку в честь ознаменования открытия кладбища, будто бы это какое-то торжественное открытие музея или дома культур. Арка, сооруженная из грубого бетона и стали стала главным входом на кладбище, а сразу после нее установили камень, на котором были расписаны имена всех погребенных здесь в то нелегкое время. Сама же территория получила металлическое ограждение из витиеватых железных прутьев и проволоки, оплетавшей все то ли для связки конструкции, то ли для красоты; сомневаюсь, что на кладбище важна красота, если говорить об ограждении.

Когда порядок был наведен, то кладбище начало своим неспешным чередом разрастаться, выходя уже далеко за пределы города и расстилаясь на добрых две с половиной мили от этой арки.

Когда я понял, что в другой конец города пешком я буду идти до самого утра (я как-то не подумал, что маленькие ножки призрака могут устать от пешей ходьбы, потому подумал только о себе), то решил воспользоваться услугой такси, машина которого как нельзя кстати была припаркована около центральных ворот парка. На часах уже пять вечера, а ведь сегодня именно та ночь, которая несколько раз описывалась Кормаком — конец второй фазы полнолуния, − а потому к полуночи я уже должен быть полностью готов зажечь ритуальную чашу и бодрым голосом наговаривать приложенное заклинание, или что оно из себя представляет, не знаю; думаю, что это все же какое-то заклинание.

Сидя уже в машине, указав водителю пункт назначения. Когда автомобиль тронулся с места, я немного подышал на скованные вечерним холодом пальцы и начал перебирать содержимое рюкзака. Фонарик, запасные батарейки, две зажигалки (я не хотел допустить ситуации, как в тех фильмах, когда бывает так, что одна из них ну никак не хочет зажигаться в самый неподходящий момент), клейкая лента, распечатки и самое главное — два сандвича в плотном бумажном пищевом пакете; как же без подкрепления. Я уже давно проголодался, но на еду пока нет времени. Меня греет мысль, что у меня все-таки найдется чем перекусить, когда разберусь с делами.

− Это ваша дочка? — прозвучал голос водителя сбив меня с мыслей.

− Что? Эм-м…