Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита». Комментарий

по замечанию Л. Фейхтвангера, пропуск — самая первая бумажка, которую следует иметь в России. Различного рода удостоверения, справки, договоры, контракты, литературные доносы (статьи о романе мастера), телеграммы, медицинские заключения и т. п. оказываются в МиМ ложными, не отвечающими действительности (как, например, телеграмма — свидетельство о подлинности почерка Степы Лиходеева, «контракты» иностранца с Патриарших прудов и его паспорт и пр.). В конечном итоге они становятся знаком сатанинской эпохи с ярко выраженными чертами оборотничества и признаками полной инверсии нормы и аномалии. В МиМ невозможна «окончательная бумажка», («фактическая», «настоящая»), которую так хотел получить профессор Преображенский (см.: Туровская 2002).

Достоевский умер <…> Достоевский бессмертен! —

эта фраза, выводящая имя Достоевского на уровень поверхностной структуры текста, имеет «дублера» в «Жизни господина де Мольера»:

«— <…> Государь! Мольер умер!

И Людовик XIV, сняв шляпу, скажет:

— Мольер бессмертен!» (4, 231).

В несколько трансформированном виде, обыгрывающем политическое клише — бессмертие теоретиков и вождей революции, — эта фраза встречается в фельетоне «Египетская мумия»:

«А где теперь живет Карл Маркс? <…> Он живет в сердцах пролетариата» (2, 475).

Сравним также лозунг «Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить!» с граффити в подъезде дома по Садовой, 10, где расположена «нехорошая квартира»: «Бегемот жил! Жив! Будет жить!» (запись 1995 г.).

Панаев —

И.И. Панаев (1812–1862) — третьестепенный прозаик, мемуарист, один из редакторов основанного Пушкиным журнала «Современник» (1834–1846), который после смерти Пушкина издавался Жуковским, П.А. Плетневым, а позже, в 1846 г., Н.А. Некрасовым и И.И. Панаевым.

Скабичевский —

А.М. Скабичевский (1838–1910) — третьестепенный критик и публицист, печально известный «пророчеством», что Чехов «умрет под забором», в 1890-е гг. — объект уничижительной символистской критики (Д. Мережковский).

Вполне вероятно, что в паре Панаев и Скабичевский представляли пародийную перекличку с героями Булгакова по принципу толстый/тощий: И.И. Панаев на карикатурах изображался тощим и длинным, а Скабичевский — упитанным (указано Ф. Балоновым).

бедуинский бурнус —

одеяние арабов-кочевников, накидка с капюшоном.

у архитекторского съезда оторвал… —

имеется в виду первый Всесоюзный съезд архитекторов (Москва, 16–26 июня 1937 г.), проходивший в Колонном зале Дома союзов.

бежали недообедавшие писатели —

очередное звено сквозного для МиМ мотива прерванной трапезы, который по-разному проявляется на страницах романа. Этот мотив скрыто, в свернутом виде присутствует уже в начальной сцене романа (Берлиоз, собирающийся на заседание с последующим ритуальным ужином в ресторане). На поверхности текста он представлен в такой последовательности: вынужденный завтрак Лиходеева с Воландом, прерванный чудесным перемещением в Ялту; трапеза Босого, в которую вмешались «компетентные органы», прерванная еще раз в его сне; эпизод с не успевшим вкусить курицу Поплавским; сцена с буфетчиком, облитым вином и вынужденным уйти из гостеприимной квартиры № 50; инсценированная свитой Воланда сцена «только что оставленного» завтрака в кв. № 50, и, наконец, заключительная сцена в Доме Грибоедова, где «феноменальное чутье» подсказало шефу ресторана, что обед двух его посетителей (Коровьева и Бегемота), «хотя будет и обилен, и роскошен, но крайне непродолжителен» (5, 347). Чутье не обманывает флибустьера. Через некоторое время благодаря вмешательству тех же «органов» «по асфальтовым дорожкам» побежали «недообедавшие писатели», официанты, «Софья Павловна, Боба, Петракова, Петраков» (5, 348). Сцена прерывания «массовой» трапезы обрамляет московский сюжет: в первом случае в ресторане Грибоедова она прервана известием о смерти Берлиоза, правда, лишь на время («…В самом деле, не пропадать же куриным котлетам де-воляй?» — 5, 62) во втором — стараниями «неразлучной парочки» из свиты Воланда.