Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита». Комментарий

согласно нравственной доктрине бродячего философа, «злых людей на свете нет». Иешуа убежден, что человека можно вернуть к его истинной и прекрасной природе Словом, и, поговорив с грубым и чудовищным Марком Крысобоем, «резко» изменить его. Правота этой позиции подтверждена тем, что разговор Иешуа с Пилатом резко меняет судьбу прокуратора и парадоксальным образом делает учеником того, кто, казалось бы, менее всего, хотя бы в силу своего положения, мог им стать. Сила нравственной философии Иешуа видна и в его влиянии на сборщика податей Левия Матвея, бросившего деньги на дорогу и последовавшего за учителем. Исследователи связывают нравственную позицию Иешуа не только с христианской религией, но иногда с «толстовством», а также с учением о доброй воле как основе метафизики нравственности Канта, согласно которой поступки человека могут быть обусловлены «всеобщей разумной идеей добра», действующей на волю в форме долга, или т. н. категорического императива (5, 621–622). Однако в любом случае, как справедливо пишет один из комментаторов МиМ, это трагический принцип, который не осуществляется в реальности, и распятие Иешуа (Христа), как и «распятие» мастера в XX веке, — горькое тому свидетельство.

В философии Иешуа некоторые исследователи усматривали также отсылку к учению альбигойцев, называемых «добрыми людьми» (Галинская).

Словосочетание «добрый человек» и контекст сцены коррелируют с близким по смыслу фрагментом из любимого Булгаковым «Дон Кихота». Будучи оскорбленным духовником, идальго отвечает: «…я не должен, да и не вижу ничего обидного в словах этого доброго человека. Единственно, о чем я жалею, это что он не побыл с нами, я бы ему доказал, что он ошибался…»

у подножия бронзовой статуи —

наличие статуй в убранстве дворца — черта эллинистической культуры, привычная для римлянина Пилата, но чужеродная для Иудеи. Скульптурные портики во дворце Ирода упоминал Фаррар (Фаррар 1893: 521), а в книге Ренана «Апостолы» говорилось о замысле Калигулы поставить колоссальную золотую статую в святая святых — в Иерусалимском храме (Ренан 1911:147).

игемон —

от греч. Hegemon, вождь. Как обращение к Понтию Пилату упоминается в Евангелии от Никодима (Апокрифы 1994: 47).

Иешуа Га-Ноцри —

фонетический перенос из арамейского языка. У Булгакова антропоним Иешуа может быть обязан своим происхождением книге Ф. Фаррара: «Иисус есть греческая форма еврейского имени Иешуа, что означает „его спасение есть Иегова“ от Ошеа или Осия — „спасение“» (Фаррар 1893: 11). В Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона имя Иешуа дано как «эллинизированное из евр. Йегошуа, или Иешуа, в Ттцтоод, что значит спаситель». Однако оба источника восходят к единственному: имя Иешуа Га-Ноцри упоминается в Талмуде, «где он изображен как обманщик и колдун, казненный накануне Пасхи» (Эльбаум 1981: 11). Считается, что запись в талмудической традиции появилась значительно позже составления Евангелий. Историк называет имя Иешуа самым распространенным среди иудеев того времени.

Исследователи по-разному трактуют имя Га-Ноцри: или как «христианин» — таково значение этого слова на иврите (Ф. Балонов), или как «из Назарета» (Лесскис 1999: 274). Согласно Евангелию от Филиппа, «назара — истина, тогда Иисус — „принадлежащий истине“» (Свенцицкая 1965:105).

Очевидно, что Булгаков стремился, отходя от прямых новозаветных проекций, фонетически видоизменять имена библейских персонажей или давать, как в случае с Га-Ноцри, малоизвестные варианты имен (Кулешова 1978). Фаррар указывал, что талмудисты говорили об Иисусе Христе как о «га-ноцери», а Евангелие от Матфея отсылало к тем местам пророчества, где Иисус Христос назывался «ветвью» (нецер) (Фаррар 1893: 37). В книге Э. Ренана «Апостолы» указывалось, что иудеи называли новых сектантов «назореями» и имели обыкновение называть Иисуса Ган-Назари или Га Носри (собрание сочинений Э. Ренана в 12 томах /Киев, изд. Б. Фукса, 1902–1904/ было в личной библиотеке Булгакова, как и исследование С.Ф. Годлевского «Ренан, его жизнь и научно-литературная деятельность: Биографический очерк». СПб.: Типолит. И.Г. Гершуна, 1885; см. также: Древс 1924: 25–26). Несмотря на прозрачную соотнесенность имени героя и его судьбы с евангельской историей, основное намерение Булгакова — отход от Священного Писания, создание апокрифа. Выбор имени героя — еще одно тому свидетельство.

из города Гамалы —

город Гамала, или, правильнее, Гамла, в качестве места рождения Христа, так же как и многие другие детали романа, — подтверждение отхода от евангельской традиции, согласно которой Христос родился в Вифлееме. Известно, каким образом город попал в роман, — в «Материалах к роману» Булгаковым выписана цитата из книги А. Барбюса «Иисус против Христа»: «…заставили Даниэля Массе указать на гор. Гамалу как на место рождения… (А. Барбюс. «И. пр. Хр.» 124)» (562-8-1-31 об.)».