Роман межгорья

— Хорошо! Пойдите выясните. Если что-то серьезное… сообщите мне по телефону… — произнес он немного смущенно, а потом, вполне овладев собой, добавил: — Я и сам приду к Штейну. Идите! Да не забудьте позвонить… Погодите: заготовьте приказ инженеру… Кто у нас там есть из инженеров для поручений? Инженеру Эльясбергу в пятницу быть на главном сооружении канала и обеспечить напор воды. Надо с вечера поставить надежную сипайную шпору…

— Понятно, Виталий Нестерович, приказ Эльясбергу передам… Так я махну к Штейну.

Корреспондент, закрыв свою папку с бумагами, вышел из-за стола.

— Что за человек этот секретарь? — спросил он вполголоса.

— А то, что видите. Больше ничего.

— Почему же он так предостерегал нас, приложив палец к губам? Ведь… его можно отдать, как…. вредителя! Вы думали об этом?

— Но Молокан, во всяком случае, меньше всего пригоден для той роли, которую вы ему прочите… Да и вообще… чего стоят все эти вредительские планы на строительстве, если коммунизм в лице, скажем, Лодыженко организует… рабочие массы? Вредить вот здесь, в аппарате, стремиться перерасходовать смету то ли руками Молокана, то ли кого-нибудь другого — всему этому грош цена. Лодыженко сумел собрать бедноту со всего Узбекистана и поселить ее в Голодной степи. Они уже заканчивают строительство. А ишаны и обительские идиоты продолжают агитировать в кишлаках среди тех, что и без этого не пойдут в степь. Да сами же колхозники выгонят их отсюда. Ни в одном кишлаке в степи нет мечети и с минарета не звучат божественные призывы. Бойкот, организованный в кишлаках, сослужил службу Мухтарову и Лодыженко. При чем же здесь серенький человечек — Молокан?!

— Но ведь и вы руководите делами?

— Достаточно с меня подозрений! Меня, а не Молокана какой-нибудь Лодыженко не сегодня-завтра схватит за горло…

— Что делает на строительстве Исенджан?

— Видите что: с главного сооружения канала принес от Мухтарова распоряжение о празднике, — сказал Преображенский и снял пиджак. — Мне кажется, что старик увлекся строительством в Голодной степи. Его следовало бы прикрепить к кишлаку, построить для него мечеть, хотя бы, скажем, в Кзыл-Юрте.

— Стройте, деньги небольшие! — И высокий, сухой мужчина направился к столу. — Так в пятницу? — спросил он, не оборачиваясь.

— В пятницу, — ответил Преображенский.

В кабинет вошел Лодыженко, а за ним инженер Тяжелое.

Первое впечатление у Лодыженко было такое, что здесь только что выгоняли мух и поэтому еще не улеглась поднятая пыль. Корреспондент сел за свой стол, заваленный газетами на разных языках, и зажег недокуренную сигару.

Он так примелькался сотрудникам строительства, что на него не обращали внимания даже при решении важных дел. Корреспондентский мандат, да к тому же и от «профсоюзной» печати, оберегал его от всяких неприятностей, и он… читал.

— Виталий Нестерович! — обратился Тяжелое к Преображенскому, здороваясь с ним за руку и не снимая шляпы, сделанной из капюшона плаща. — Товарищ Лодыженко говорит, что на Майли-сайскую систему тоже будет дана пробная вода. Я руководствуюсь пока что вашим распоряжением, а вот…

— А разве я знаю… — раздраженно перебил инженера Преображенский, пожав плечами. Потом полез в карман за табаком — он бросил трубку и иногда курил сигары корреспондента… — Не знаю… — процедил он сквозь зубы, поглядывая на Лодыженко, облокотившегося на стол. — Может быть, у товарища Лодыженко есть последний приказ начальства? — Он всегда подчеркивал слово «начальство» и никогда в третьем лице не называл Саида по фамилии или по должности. — Мне начальство вот как приказало, — и подал телефонограмму Саида. — А впрочем, — спохватился Преображенский, — у товарища Лодыженко есть основания для такого решения. Если вода нужна центральному району, так почему же не дать ее и майлисайцам?

— Но ведь там еще не забетонирована вся дамба. Если прорвет ее, то погибнет вся система.

— Ну отчего же — «вся система»? — засмеялся Преображенский. — Дамбу восстановить не тяжело, но зачем же ее портить, если воду можно дать только до первого нуля в показателе распределителя.

Тяжелов покачал головой и отошел. Он был молод годами, но еще более молод как инженер. Даже несложные вопросы он решал только самолично. На его участке давно бы уже были закончены работы, если бы не эта дамба, в которую вложили более двухсот тысяч рублей, чтобы подать воду через ущелье, соединявшее центральный распределитель с Майли-сайской системой. Но одетые в бетон лёссовые берега плотины-канала, перегруженные водой, могут легко испортиться. Тогда вода хлынет по ущелью и ударит по Майли-сайскому распределителю. Предусмотренные проектом предохранительные средства предполагалось строить в последнюю очередь, Это и беспокоило молодого инженера.

XIV

Жизнь в Голодной степи забурлила еще сильнее. Упавшие духом дехкане ожили, услыхав о том, что скоро в степь пустят воду. Некоторые уже подумывали было о возвращении к своим старым очагам, а были и такие, что ночью поднимались и уходили.

И вдруг — вода!