Роман межгорья

— В этот день я счастлив выразить вместе с вами радостные чувства, которые пробуждает в наших сердцах новая победа Коммунистической партии и советской власти. Какими сложными тропинками, какими черными дорогами шел Узбекистан в своем историческом развитии!.. И чем чернее был этот дооктябрьский путь, тем сильнее мы ощущаем, как прекрасен его сегодняшний день. Мне приходилось вместе с вами, вместе с молодым, зарождающимся пролетариатом закладывать здесь первые камни, первый фундамент этого величественного сооружения… — Саид обеими руками показал на гидростанцию и сделал паузу, чтобы каждый из присутствующих мог прислушаться к говору станции. — Товарищи! Узбекистан лишь теперь может начинать свою подлинную историю, а не со времен арабов, которые принесли нам ислам, победив религию Заратустры, не от багдадских хозяев Саманидов и не от Тамерлана и Улугбека, его внука, астронома. Знаменитые самаркандские медресе, минареты Улугбека, так называемые «минареты смерти», — все это и памятники старой культуры, и памятники мрачного прошлого нашего народа. Ирригационная система Тамерлана, прекрасные постройки тех веков, расцвет в то время науки и искусства в Самарканде — все это сокровища национальной культуры. Но кто из нас пользовался сокровищами? Ислам прибрал их к своим рукам; ишаны, шейхи воспринимали это наследство как даяния Магомета, и оно использовалось для одурманивания масс, для эксплуатации, оно было для нас вечным проклятием. Приходилось ли вам читать знаменитые надписи в медресе Улугбека в Бухаре? «Мидиб алигилим фейрза Ал(и)нь Клмусулим у Мусулим»[52]. Они, как видите, и такие истины изрекали, чтобы отвести людям глаза. Но к кому были обращены' эти человеческие истины? Многие ли из вас о них знают? Пятьсот лет во имя бога ишаны да баи использовали эту невыгодную для ислама истину! Зато правоверные ежедневно читали иные надписи в храме Улугбека и его вдовы и других, в том числе и в мазаре Дыхана. «Аджилюс бисаляти каблал фавт. Вааджиллю биттаубат каблал мавт»[53]. Мы от всего этого ощущали только страх и считали для себя за счастье как можно подальше обойти эти святыни, чтобы они не являлись нам в страшном сне. Шейхи, ишаны ловко использовали все эти сокровища культуры, как ростовщики… Вы простите меня. Я не случайно затронул именно эти струпья истории. На протяжении столетий они слишком уж досаждали нам. Настало время, когда мы, ваши представители, должны об этом сказать во весь голос. Вот она, электростанция, двигающая сейчас наше хозяйство, поднимающая к жизни веками проклятую пустыню, вот это сокровище большевистской культуры дает нам право именно так говорить о феодалах, терзавших наш народ. Кто из вас, присутствующих здесь, не припомнит, обращаясь к своей собственной жизни, факт за фактом, когда паразиты Тамерлановой культуры, эти служители ислама, во имя Магомета сосали каплю за каплей нашу трудовую кровь, поддерживая этим свое сытое и беззаботное существование. Не был ли у вас наказан отец и признан навеки виновным в чем-то перед богом, не была ли проклята ваша мать — запрятанная, как ягненок в мешке, за дувалом? Ишаны забирали ваших лучших дочерей, они устанавливали цену калыма, они всячески угнетали вас. Я, — Саид ударил себя в грудь так, что, казалось, будто она зазвенела, — я сам на себе испытал «прелесть» этих сокровищ, я стал изгоем, и, если бы не братья русские большевики, я до самой смерти не узнал бы правды о своей стране.

Саиду передали обращение-ривоят караташской обители. Сделав паузу, он быстро пробежал его глазами.

— A-а! Вот оно что! Люди добрые, не поддавайтесь на провокацию! В каждом слове ривоята — смертельная доза яда. Обитель мазар Дыхана! Кто как не она изгнала комиссию, что начинала работать в Голодной степи? Кто как не обитель столько раз стреляла нам в грудь, убивала камнями честных людей, со звериной ненавистью скрывала за своими дувалами гнезда контрреволюции? Обитель стреляла в грудь всей нации; камни, брошенные из-за угла, становились орудием бандитской мести. Не так ли погиб наш любимый поэт, советский народный карнайчи Хамза Хаким-заде Ниязи?.. За это преступление они еще не понесли достойной кары от народа. Или, может быть, вы скажете, что не обитель прислала ишанов, чтобы помешать нам окончить гирло? Народ ничего не забывает. А сегодня… Этот кровавый эпизод, что произошел на ваших глазах сегодня здесь, разве это не их рук дело?

— Бисмилла-ах! — кое-где зашептали встревоженные оратором старые аксакалы.