Роман межгорья

В это время и раздался грохот упавшего стула. Девушка испуганным шепотом сказала настойчивому посетителю:

— Ну, умоляю вас, уходите. Папа… у него, слышите, что-то случилось.

— Тем паче я должен помочь ему. Извините.

Саид легонько отстранил ее рукой и направился туда, где раздавалось недовольное ворчание. Девушка опередила странного посетителя, покорно открыв перед ним обе половинки двери.

Толстый, неповоротливый Синявин стоял посреди комнаты, заложив руки за спину. Девушка поспешно включила электрический свет и тихонько прикрыла за Саидом дверь.

«Представительный мужчина», — пришло в голову Синявину, и тень улыбки скользнула по его лицу.

— Добрый вечер, Александр Данилович, кажется, так?

— Здравствуйте, товарищ… Я, собственно, только что с работы, но если у вас дело… Может быть, о кара-дарьинских обвалах?

Саид-Али отрицательно покачал головой, посмотрел вокруг. Ему хотелось присесть, потому что он более трех часов прогуливался по противоположной стороне улицы, чтобы не прозевать возвращения Синявина. Они расположились в разных углах комнаты: хозяин на диване возле окна, а гость за столиком, где лежали игральные карты.

— Моя фамилия…

— А мне безразлично, говорите о деле.

— Моя фамилия Мухтаров, Саид Мухтаров. Это ваша дочь такая… бойкая? — спросил посетитель, оглядывая пожилого, полного мужчину, сидевшего перед ним.

— Дочь, — односложно ответил хозяин.

«С чего начать?» — думал Саид-Али. Хозяин явно ждал возможности подняться с дивана и пожелать гостю доброго пути.

А Синявин от Лодыженко слышал о Мухтарове. Он и в своем отделе расспрашивал инженеров о нем, но там никто его не знал. Мухтаров был личностью незаурядной. «Узбек, коммунист, инженер! Этого не может быть», — уверял себя Синявин.

До революции учиться могли только дети баев, помещиков, значит, он может быть узбеком-инженером, но не коммунистом.

— Вы инженер, гражданин Мухтаров?

— Да. Институт путей сообщения окончил. А вы, товарищ Синявин, Политехнический кончали?

Синявин вспыхнул — что это за расспросы? Он с еще большей неприязнью посмотрел на гостя. Потом так же быстро успокоился. Может же человек не знать его, что здесь удивительного? Он живет в «стороне от социального водоворота». Хотя в революционной борьбе и усматривал «законную месть» обездоленных и никогда не был на стороне угнетателей, но жил уединенно, не любил маячить перед глазами коммунистов и вообще держался в тени.

— Да, я инженер. Четверть века тому назад окончил Политехнический.

— Вот это меня и интересует. Вы много лет работаете на ирригационных сооружениях, обладаете огромным опытом. Советское правительство ценит вашу высокую квалификацию и приглашает вас занять одну из ответственных должностей на новом строительстве в Голодной степи.

Предложение звучало чрезвычайно официально. Саид, поджидая Синявина, обдумал содержание своего разговора и приготовился к нему. Да и Гафур Ходжаев советовал ему подобрать душевные «убедительные слова».

Но прием, оказанный ему Синявиным, не благоприятствовал теплой беседе. А переубедить Синявина будет не так легко — в этом Саид был уверен.

Синявин в это время раздумывал — Саид точно сказал о том, что привело его сюда. Поэтому подумай, инженер, и дай такой же точный ответ. С Лодыженко ты говорил без размышлений, ибо и вопрос был поставлен как-то вызывающе; письмо получил, работать будешь? А этот ведь и не ставит вопросов. Он говорит от имени правительства. «Правительство ценит и… приглашает».

— Спасибо за приглашение. У меня работы достаточно.

— Разгрузим.

— К тому же… Я уже несколько староват. Советую вам подобрать более молодых. Для такой работы нужны энтузиасты. Вы же знаете, Голодную степь уже несколько раз собирались орошать. Я был свидетелем шести таких попыток! Начиная от ханов, эмиров, царей и кончая ловкими предпринимателями с английскими золотыми фунтами…

— Подберите себе соответствующий штат, хотя бы и из молодежи, это уж ваше дело… — прервал его Саид, не дослушав Синявина до конца, будто бы они принципиально обо всем уже договорились. Но Синявин продолжал свою мысль:

— …С английскими золотыми фунтами, с лучшими силами конструкторского и технического мира. Голодная степь поглотила немало золота, труда и энергии. Такие работы надо начинать при условии…

— Конечно, из Ферганы вам придется переехать к месту работы. Ваша семья состоит… кажется, только из дочери и вас?

— Роночка! Приготовь нам чай! — крикнул Синявин. — Нет, отчего же, жена, да еще и… работница.

— Четыре человека. Это не так страшно. Здесь и езды-то три-четыре часа.

— Да, но позвольте. Я… не хочу. Об этом известно вашему товарищу. Я ему ясно сказал.

— А о концессии вы напрасно ему говорили. Никаких концессий! В пятилетием плане социалистической перестройки нашей страны проблема Голодной степи имеет первостепенное значение. За два-три года мы должны закончить первую и вторую очереди строительства, а их всего три. На первую очередь ассигновано сто пятьдесят миллионов золотых рублей… Благодарю вас, Вероника Александровна.

— Вам подать булку с маслом или печенье?