Роман межгорья

Тася получила от Евгения Викторовича спешное письмо и, обрадовавшись этому, сообщила ему, что на новой работе в Кзыл-Юрте она без него будет чувствовать себя плохо. И просила, чтобы он хотя бы телеграммами развлекал ее до их встречи. Она все еще продолжает жить в «Интуристе», но скоро получит уютную квартирку в Кзыл-Юрте. К письмам и телеграммам Храпкова она привыкла, никаких особых событий из этого не делала, но аккуратно ходила на почту при гостинице «Интурист» и с удовольствием получала корреспонденцию «до востребования».

На телеграфе в Кзыл-Юрте работал телеграфист, который давно интересовался Тасей. Но Евгению Викторовичу это не нравилось, и он перевел Тасю в новую гостиницу Советской степи. Настойчивый телеграфист не забыл девушку и, переведясь на работу в «Интурист» в Кзыл-Юрте, вспомнил о ней.

Телеграммы для Таисии Трофимовны он всегда получал сам, не отдавая их в стол «До востребования». Тасе не совсем удобно было получать телеграммы, выражавшие теплые чувства Евгения Викторовича, через руки своего старого знакомого. Поэтому каждый раз, заходя на почту, она пыталась не встречаться с телеграфистом, иногда даже рискуя своей корреспонденцией и телеграммами «до востребования».

Торопясь, она не обратила внимания на спор, происходивший возле окошка гостиничного швейцара.

Большая гостиница к утру была заполнена приезжающими и местными жильцами. Четыре поезда, проходящие через станцию Уч-Каргал, за ночь выбросили немало новых пассажиров, которые на трамваях, на автомашинах поехали в степь. Особенно переполненными пришли трамваи в Кзыл-Юрту. Поэтому возле швейцара гостиницы было многолюдно. На кафельном полу вдоль стен стояли чемоданы, лежали узелки, плащи.

Толпу пассажиров не совсем вежливо растолкал широкоплечий пожилой узбек в ферганской тюбетейке, небрежно обмотанной чалмой, загрязненной вагонной пылью. Курчавая поседевшая бородка, бритые усы и на удивление невосточные голубые глаза, которые будто спорили с его бородкой и чалмой. Узбеков редко увидишь с такими светлыми глазами, но… чего только не бывает в природе!..

Таисия Трофимовна протиснулась мимо этого узбека к окошку «До востребования». Он тоже не обратил внимания на эту женщину.

— Местов йок, — лаконично ответил ему из окошка озабоченный дежурный.

— Кани, уртак…[64] Но я-то ведь… работник администрации строительства, должен остановиться здесь!

— У нас теперь и «посевная» не помогает. «Администрация»…

А слух узбека уловил раздавшуюся возле окошка фразу:

— Прошу для Храпковой… Письмо до востребования, — стеснительно назвала Таисия Трофимовна фамилию, как они условились с Евгением Викторовичем. Но кто здесь может об этом знать?

— Для Храпковой? Кажется, есть телеграмма.

Ей показалось странным: телеграммы она получала у телеграфиста.

— Я уже отдала, — крикнула девушка, сидевшая у другого столика, пожилому служащему, работавшему возле окошка «До востребования». — Вас не было, и я отдала в номер.

— Да вы, Зина, что-то путаете. Вот, пожалуйста, «до востребования Храпковой». Вот здесь распишитесь и дату… прошу поставить: «Двадцать первое марта»… немного задержали.

Девушка приветливо посмотрела на Таисию Трофимовну и несколько раз повторила про себя ее фамилию. Настоящий калейдоскоп лиц проплыл в ее воображении, — она не могла понять, что же происходит с этой фамилией. Узбек, услыхав разговор, тоже повернул голову к Таисии Трофимовне. Узнать в нем Молокана было трудно. Расталкивая толпу, он вырвался из нее и оказался возле окошечка «До востребования». Он, казалось, был огорчен тем, что не получил места в гостинице.

А фельдшерица в это время читала телеграмму, не прячась от равнодушного узбека:

«Дела усложнились немедленно выезжаю в Фергану будь вокзале целую В».

«И зачем бы это я, дура, ехала на вокзал, да еще и в Фергану? Какие у него могут быть дела в Фергане? К тому же, телеграмма вчера послана из Ташкента, и я бы только завтра успела приехать в Фергану. Подожду здесь», — спокойно рассуждала Тася. Дочитав до «целую», она совсем не обратила внимание на «В» в виде кляксы да еще после нее стояло никому не нужное: «Храпковой да наш 43 189 В-да».

— Эта телеграмма не мне! — категорически произнесла фельдшерица, возвращая ее в окошко.

— Не вам, а кому же, Таисия Трофимовна? — спросил узбек, взяв у нее телеграмму и внимательно перечитав ее. — Так, может быть, мне?

— А, товарищ… Вася! — начала было она, но Молокан предупредительно приложил палец ко рту. — Здесь проживает эта… Она тоже получает корреспонденцию на имя «Храпковой»… — краснея, объяснила ему Тася.

Молокан вернул удивленной Тасе телеграмму, поблагодарил ее и быстро ушел из гостиницы.

А Софья Аполлинарьевна уснула лишь тогда, когда Юсуп сообщил ей по телефону с вокзала, что билет для Инаят-Кави забронирован и он, наверное, уедет. О том, что этот билет заказывался при помощи железнодорожного отделения ГПУ, откуда и звонил Юсуп, — об этом не могла догадаться Преображенская, спокойно укладываясь спать.

XIV