Роман о камне

— Совершенно верно, — он принял деньги и быстро сунул в карман! Стыд защемил сердце. — Я могу хоть угостить вас ужином?

Вот! Ну, слава Богу! Разродился!

— Я с удовольствием! — глаза из несчастных тут же превратились в две сияющие звезды, и она тихонько засмеялась.

Спасибо тебе. Я вошла уже в мир сказок, МОЙ МИР, и теперь все должно быть по-иному, по-чудесному, по-волшебному!

И началось…

— Знаете, я уже заказал вам номер в гостинице, — он протянул ей ключ, и она схватила его нисколько не грациозно, а как маленькая девочка хватает у мальчишки яркий фантик для своей коллекции. — Идите, отдохните, а я пока куплю вам новые лохмотья, — он улыбнулся, глядя в ее счастливое лицо.

— Семерка, — удивилась она, разглядев на бирке номер и отбежав на несколько шагов, оглянулась. — Это мое счастливое число! — душа ее пела, и Джоан не желала разбираться, что за мелодии звучали в ней.

— И мое тоже, — негромко произнес Джек, задумчиво глядя ей вслед.

***

Гостиница оказалась замечательной. Впрочем, для Джоан сейчас все казалось прекрасным. Огромная кровать сверкала белоснежным бельем. На тумбочке стояли свечи! А на полу раскинулся огромный пушистый ковер.

Первое, что она сделала, вбежав в номер, это плюхнулась на кровать и несколько раз подпрыгнула на пружинах, совершенно позабыв о своем возрасте.

Голубая ванна показалась ей бассейном, в котором можно было оставить всю грязь и пот, прилипшие к ней за эти дни. Да и не только за эти дни. Казалось, она оставляла здесь свою прежнюю шкуру, вместе с пресной жизнью.

Она плескалась в воде, ощущая себя прекрасной наядой note 11, которая забралась сюда из источника, наполнившего эту голубую чашу.

Джоан ополоснулась и, завернувшись в махровую простыню, осторожно выглянула в комнату. Пусто. На кровати, аккуратно уложенные, чтобы, не дай бог, не смялись, лежали юбка и блузон из тонкого полотна. Наряд, так подходивший для ее нынешнего состояния. В такой блузе и юбке ходила АНЖЕЛИНА, кочуя из одного романа в другой. Где он мог достать именно ЭТО?!

— Господи! — девушка в восторге всплеснула руками и исполнила танец индейцев так, как могла его себе представить.

Это тоже было для нее абсолютно новым ощущением. Потом она схватила блузу и, приложив ее к себе, подошла к зеркалу.

— Пф, — выдохнула на распиравший грудь воздух. — Успокойся. Нельзя же быть такой счастливой идиоткой! Когда там, бедная Элейн… — но она решительно отбросила все грустные мысли до утра, чувствуя все их лицемерие. Для Элейн она сделала все, что могла и имела право отдохнуть хоть чуть-чуть, получив маленький клочок счастья.

Он ожидал ее на улице.

Город гудел. Мимо пробежал мальчик, неся огромную модель яхты, так похожую на его мечту. Сверкание бенгальских огней разрывало густой вечерний сумрак. Радостные напевы плыли по воздуху, наполненному ароматом кофе и корицы. Нарядные улыбающиеся люди стекались к центру, приветливо кивая друг другу. Сегодня они любили всех, и даже американец не вызывал ни у кого ненависти. Праздник.

Джек тоже улыбался, мысленно обнимая весь мир, готовый к примирению с ним, и, веря, что и тот будет добр к нему.

Когда Джоан появилась в распахнутых дверях, у него перехватило дыхание, и горячая волна омыла сердце.

Нет, Джек, конечно, ожидал, что наряд ей подойдет, но такое…

Свободная блуза почти полностью открывала плечи, дразня нежной розовой кожей. Маленькая ложбинка целомудренно выглядывала наружу и волновала, как и тысячу лет назад. Пушистые волосы свободно лежали на плечах.

Бессмысленно описывать то, что он уже раз ощутил там, на лугу. Но это было сильнее. Там она была феей, здесь — прекрасной женщиной.

Она увидела его сразу. В светлых брюках и белой рубашке с расстегнутым воротом, подчеркивавшим крепкий загар могучей шеи и рук, со светлыми вьющимися волосами, обрамляющими бронзовое лицо, на котором сияли голубые глаза, — он казался ей прекрасным принцем, гораздо лучше Джесси, которого она так долго любила. Той мечты, что дала ей так много, но и лишила лучших лет юности.

Джоан подошла к нему и замерла, глядя прямо в глаза.

— Это прекрасная одежда. Спасибо, Джек, — благодарно сказала она, когда молчание стало уже неприличным.

Он молча взял ее руку и повел на открытую площадку ресторана, расположившегося под звездным куполом неба. Ральф стоял, прислонившись к колонне, и наблюдал, как этот хлыщ обрабатывает девушку. Вот негодяй! Точно хочет карту спереть, скотина! Да если бы такая женщина хоть раз взглянула на Ральфа, он бы послал к черту и Айро, и вообще весь мир… О, вино подливает, мерзавец… А вот я уведу сейчас у тебя из-под носа предмет твоих вожделений, и поганая харя сразу вылезет из-под маски, которую ты на себя напялил.