Роман о семи мудрецах

Отец воскликнул: „Что творится!
О чем это скандалят птицы?“
И сын: „Свидетель Агн святой —
По мне, то не скандал пустой!
О том, что буду я возвышен,
Кричат, и двор мой будет пышен;
Что радость в сердце вам вселю,
Отец, и вас возвеселю,
Дня удостоившись дождаться
Того, чтоб в роли домочадца
Вы при омытье рук держать
Мне стали рукава, а мать
Край подавала полотенца“.
4720 Такое от почти младенца
Отцу услышать тяжело:
Смятенье душу облегло.
Святым Климентом[153]

стал он клясться,Что столь обидному удаться
Не даст он делу, сына взял
И, в набежавший бросив вал,
Уплыл. У юной же особы
Осталась вера: надо, чтобы
Беда была побеждена,
Назвать господни имена.
На скалах оказавшись голых,
Четыре дня он невеселых
Провел: ни пищи, ничего,
Куда ни глянуть — все мертво.
Лишь каркнет та иль эта птица.
Какой в их криках смысл таится,
Он знал: гони унынье прочь,
Прибудет кто-нибудь помочь.

И точно, в бухту челн рыбачий

4740 Заплыл, гоняясь за удачей.
Глядит рыбак: знать, потерпел
Крушенье юноша, но цел;
Берет на борт его, в веселье
Плывет к могучей цитадели,
Докуда от тех мест пути
Лье было больше тридцати.
На двадцать марок свой доход он
Умножил: сенешалю продан
Юнец, но принят как родной
Им и, особенно, женой.

Король страны той был ученым

И сделал вежество законом.
Трех птиц томящий душу крик
Он слышать над собой привык.
Повсюду был сопровождаем
Владыка их немолчным граем,
Молиться в храм ли ближний шел
Поесть садился ли за стол,
Но не желал их уничтожить,
4760 Ни сбить, ни даже потревожить.
Народ дивился: невдогад
Всем было, почему кричат.

Но наконец себя усталым

Почувствовав, король вассалам
Велел явиться: вдруг умам
Каким-то внятен птичий гам?
К двору свели о сборе слухи
И слышащих, и тех, кто глухи.
Когда готов был сенешаль
Идти, юнец спросил, нельзя ль
Взять и его: желает крайне
Он видеть пышное собранье.
Ответил сенешаль: „Но там,
Поверьте, скучно будем вам“.
Жена же: „Пусть идет. Баронам
Внимая, станет умудренным“.
— „По-вашему, супруга, будь“.
И сей же час пустились в путь.
Дорогой не был мальчик робок,
4780 Примчались ко двору бок о бок.
Король, под сенью вязов сев,
Глядел на птиц, в ветвях дерев
Кричащих. Вызвав поименно
Гостей, он каждого барона
Решил спросить, что сей галдеж,
Который стало невтерпеж
И днем, и ночью слышать, значит:
Не тайну ли в себе он прячет?

Итак, столпился вкруг народ.

Владыка на ноги встает
И обращается к вассалам,
И к тем, и к сем, к большим и к малым:
„Сеньоры, вас я пригласил
Вот почему — не стало сил
Все время слушать птичий гомон;
Куда ни двинешься — кругом он;
Тоска, над головой галдеж
Стоит все дни и ночи сплошь.
Кто скажет, по какой причине
4800 Творят они сие бесчинье,
Пускай полкоролевства тот
И дочь-красавицу берет“.
Застыла, уст не разжимая,
Толпа на площади немая.
Но, сенешалева плаща
Коснувшись, встал, не трепеща,
Юнец, что от пучины спасся:
„Сир, коль добьюсь от вас согласья,
Ответ на то, что произнес
Владыка, то есть на вопрос,
С чего крикуньи те на вязе
Галдят и нет ли в криках связи
Какой, я тотчас дать могу,
Причем ни словом не солгу“.
— „Дружок, но должен у ответа
Быть смысл. По силам ли вам это?
Чтоб короля не мучил впредь
Галдеж, им нужно улететь.
О вас, коль не добьетесь цели,
4820 Все скажут как о пустомеле“.
— „Мне, сир, задача по плечу,
И неуспех я исключу:
Не сомневайтесь в их отлете,
Причем по собственной охоте“.

Сражен ответом наповал,

К владыке сенешаль воззвал,
Восторга ощутив прилитье:
„Сир, бога ради мне внемлите!
Сюда мной отрок приведен.
Будь ваша воля, скажет он,
Что значит птичий гам на вязе
И нет ли в нем какой-то связи“.
— „Обратно слова не возьму, —
Тот рек. — Доверимся ему“.
И отрок начал речь под взором
Придворных, ясно и с напором
Таким слова произнося,
Чтоб услыхали все и вся:

„Король! Бароны! Горожане!

4840 Слух напрягите и вниманье.
Трех птиц вы видите в листве:
Ворона — та, другие две,
Те — вороны. Прожив с вороной
Лет тридцать, вдруг покинул оный,
Нахохленный, жену, а сей,
Приняв, расстался тоже с ней
В тяжелый год. Лишась жилища,
Она скиталась, тщетно пищу
В полях безжизненных ища,
И вновь пришла, совсем нища,
К нему, хоть он и против правил
Ее в тяжелый год оставил.
Обоих их, с поры той длясь,
Устраивает эта связь.
Но вот явился ворон старый:
Велит, грозя супруге карой,
Вернуться. Но и тот упрям:
Без тяжбы, дескать, не отдам.
От вас они ждут приговора,
4860 Судите право их и скоро
И знайте, что как только суд
Свершится, тотчас же вспорхнут
И улетят отсюда птицы,
И крик навеки прекратится“.
— „В толк это, — рек король, — не можем
Взять сразу. Ни о чем похожем
Не слышал. Надо суд скорей
Вершить, чтоб этих дикарей
Заставить замолчать и выгнать
Отсель и мира нам достигнуть“.

Король, и двор, и прочий люд

В согласии творили суд:
Кто бросил в трудный год ворону,
Владеет ею по закону.
„Тот, — общая была молва, —
Имеет на нее права,
Кем брошена она как бремя
В тяжелое худое время;
А кем в благие времена,
4880 Тем, сир, потеряна она.
Нам должно мужа ненавидеть,
Дерзнувшего жену обидеть
В довольстве, а не в нищете:
Казнись, коль чужд был доброте!“
Суд другу-ворону — отрада,
А мужу — горькая досада:
Взлетев, из глаз исчез он вмиг,
И смолк вдали печальный крик.
Немедля в радости безмерной
С подругой взмыл и ворон верный.
И больше гомон воронья
Не будоражил те края.
А государь весьма стал весел;
Когда ж заслуги гостя взвесил,
То дать ребенку-вещуну
В награду всю решил страну
И, по обету, дочь, единым
Страны той сделав властелином.

Час пробил, отрок коронован;

4900 Отцу сказав, что уготован
Ему удел такой, не лгал,
Когда в морской был брошен вал.
Хочу на месте сем прерваться
И об отце поведать вкратце:
Отец считал, что сгинул сын,
Не выплыв из морских глубин.
Он вскоре стал бродягой нищим,
С землей расставшись и жилищем, —
Так действовал ему во вред,
Чтоб из тех мест прогнать, сосед.
Спасаясь, он свой край оставил
И прибыл в тот, где отрок правил:
Пришлец не знал, что с ним знаком,
Он думал, сын на дне морском.

Вернуться я к юнцу намерен.

Король был грустен и растерян:
Отца и мать в минуты те
Он вспомнил, живших в нищете,
Как ведомо ему, соседом
4920 Из дому выгнанных. Но ведом
И тот удел его земли,
Куда они сейчас пришли.
Зовет он стража: „Об услуге
Прошу: возьмите курс к округе,
Где рощицы и пустыри
Жерара, отпрыска Терри.
Там вы увидите пришельца,
Отнюдь по виду не владельца
Тех мест. Скажите, что король,
Учтивый столь же, юный сколь,
Назавтра просит о приеме,
Обеде и приюте в доме“.
Почтительно ответил страж:
„Сир, я приказ исполню ваш“.

Мгновенья не повременя,

Собрался, вспрыгнул на коня
И, шпоря, в жалкую обитель,
Где чтимый королем родитель
Жил с мыслью, что на дне морском
4940 Дитя, погнал он прямиком.
Прибыв, хозяину навстречу
Пошел и обратился с речью:
„Сир, просит передать король,
Учтивый столь же, юный сколь,
Что завтра здесь обедать хочет.
На час приезда не отсрочит —
Не долог путь и не тяжел“.
Не зная, что подать на стол,
Отец, обученный манерам,
Смущен: „Клянусь святым Омером,
Что и восторг вселила весть
В меня, ибо владыка честь
Оказывает горемыке,
И скорбь: подать могу владыке
Лишь хлебцев пять да семь цыплят;
Да вина выставить я рад“.
Ответ того готов заране:
„Что ни дадите, он старанье
Оценит ваше и порыв.
4960 Весьма владыка справедлив“.

Король спешил; была дорога

Недолгой; вскоре у порога
Он спешился. Отец встречать
Его выходит, рядом мать,
Но что высокая особа —
Их сын — в неведении оба.
Родитель мнит, что утонул
Юнец: он сам его толкнул
С ладьи, и тот, упав в пучину,
Найти в ней должен был кончину.
Меж тем сготовлена еда,
Принесена для рук вода.
Вассал вскочил, чтоб гость рассержен
Тем не был, что обед задержан:
Держать желает рукава —
Но тот другому дал. Едва
Ему жена переселенца
Край протянула полотенца,
Он, воспротивившись, у слуг
4980 Взял полотенце то из рук.
Дивясь тому, что неизвестным
Остаться мог, знаменьем крестным
Владыка осенил чело
И, так как стало тяжело
Молчать, заговорил с отцом он:
„Да будет, сир, ваш слух недреман!
Таиться больше не хочу
И сам себя разоблачу.
Я сын ваш, вы меня родили!
Я тот, кого, свершив насилье,
Вы ввергли в набегавший вал.
Отец, я к вам любовь питал,
Вы ж поступили вероломно,
Когда сказал я, что огромна
В грядущем будет власть моя
И вознесусь над вами я:
Толкнули вы меня в пучину,
Где мог бы я найти кончину, —
Но дело вот к чему пришло.
5000 Большое вы свершили зло!“
С начала самого испуган
Стоял отец; когда же вдруг он
Поверил в то, что отрок цел
И славен столь, весьма сробел:
О милосердье сына молит;
Король простить его изволит
И, оказав почет, дает
Высокий титул и доход.
Отец, вот-вот и нанесете
Вред, как и тот, моей вы плоти,
Казнив: одна и та же блажь
Смутила ум его и ваш.
Стоит за этой блажью всею
Страх, что короной овладею
При вас живом, что в короли
Ваш метит сын. И вы могли
Подумать, что на вашем месте
Я б счастлив был, лишив вас чести?
Нет, предпочел бы тлеть в золе,
5020 Гореть в огне, висеть в петле,
Чем тронуть королеву-даму,
Предавши плоть отцову сраму.
Ведь на сии меня дела
Она, когда в покой ввела,
Склоняла, в связь вступить плотскую
Мне предлагая, — но впустую:
Скорей бы я себя убил,
Чем так ужасно поступил.
Душа б моя казнилась вечно».
— «Так, дама? Все чистосердечно
Откройте мне», — король изрек.
— «Так! — был ответ. — Помилуй бог
Меня, я каждую минуту
Надеялась, что отрок смуту
Поднимет и пойдет войной
На вас, чтоб завладеть страной,
Но попадется в ваши руки
В конце концов он, и, на муки
Предав, казните вы его».
5040 Владыка, видя, каково
Злоумышленье, в сильном гневе
И скорби молвил королеве:
«Что ж, вероломный план не худ;
Был против сына весь ваш труд
Направлен, не избег чтоб бед он
И был безвинно смерти предан.
Могли быть из-за вас мертвы
И мудрецы, умрете ж — вы.
Лишаю власти вас. Судьбину,
Приготовляемую сыну,
Примите сами. Вот мой суд:
Сегодня ж вашу плоть сожгут,
И никакому в мире злату
Вас не спасти теперь — расплату
Вы заслужили... Здесь костер, —
Сказал он, оглядев свой двор, —
Сложите и ее сожгите».
У слуг повеселевших прыти
Хоть отбавляй: бегут гурьбой,
5060 Кто с хворостьем, кто со щепой.
Зажгли; злодейку тащат; пламя
Бросается, бушуя, к даме...
Об исповеди не прося,
К творцу молитв не вознеся,
Ни к матери его, сгорела —
Конец достойный злого дела:
Душа умчалась, плоть — зола.
Чего искала, то нашла.