Роман с «Алкоголем», или История группы-невидимки

Дело в том, что мне очень нравится жить в обыкновенной квартире с тёплой ванной, персональным сортиром и уютной кухней, где так призывно шкворчит ароматная яичница по утрам. Где можно расставить по полочкам многомиллионную мою армию книг, «сидишек», «винилок», всех этих моих «маленьких друзей». Среди них есть такие редкости, что не всякому сотоварищу-меломану и книгочею я расскажу об этом тайном своём обладании, ибо страшная зависть, словно цунами, сотрёт половину бренного мира. О, как бы я хотел нежно провести по рядам моих сокровищ рукой томным вечером, предавшись восхитительному и горячо любимому мной безделью.

Но! Я ведь уже снимал несколько раз квартирки, ага! О кое-каких экспериментах по съёму московской нестабильной жилплощади я уж поведал чуть раньше. О некоторых других заездах в личные хоромы рассказывать подробно не стану, истории довольно противные.

Не сильно вдаваясь в паскудные детали, скажу только, что однажды в день рождения брата Руська я спешил с работы, чтобы порадовать верного корефана и соратника по борьбе душевными поздравлениями и нехитрыми подарками. Легко выпорхнув из душного метро, и предвкушая хорошую качественную попоечку, я обнаружил «юбиляра» сиротливо сидящим на бетонном бортике спуска в метро Сходненская. Лицо его было, мягко говоря, невесело.

Оказалось, что после пары недель беспокойного проживания нас просто выжили из этой дурной хаты. С самого первого дня заселения уроды-хозяева таскались к нам каждый Божий день, оттаскивая какую-то утварь. Приковыляла как-то даже их чокнутая бабуля, разыскивая «свою мерзкую потаскуху-внученьку».

Ну и, в конце концов, они совершили «страшное» – преспокойно выволокли законно положенный нам телевизор. Осознав, что никакой обещанной замены волшебного ящика не будет, мы как осиротевшие Бивиз и Баттхед, глупо припёрлись в пошлейший «Ашан» и на последние гроши приобрели там смешной такой «телек», который так по сей день и таскаем за собой, как неприподъёмный сундук Флинта.

Ну а теперь, в аккурат в Руськовский несчастливый «ДэРэ», эта бл…дская «хозяюшка» решила слегка отдохнуть от постылого муженька в компании одного «обаяшки» – малолетнего таджика-наркомана, и непременно на нашей законной съёмной площади. «Имениннику», для справочки, было с ходу было предложено «идти нахер» в связи с изменившимися душевными волнениями. Апартаменты были стремительно оккупированы, а несчастный Руська в день своего рождения, словно выброшенный пёс, грустно отправился встречать меня возле метро. Я думаю, он навеки запомнил эту «необыкновенную Днюшку»…

Конечно же, я пытался, как мог улаживать мерзкую ситуацию и по-плохому и даже по-хорошему… Но что же я мог, когда эта «накипь человеческая» находится в своей настолько родной среде – хамство, подлость, тупость, беспардонность и агрессия… Всё что у меня получилось – это вытребовать совместное (с ежеминутным содроганием от отвращения) проживание с этими животными.

Ну как? Кто-то ещё хочет снимать квартирки в Москве? Если возникли мысли, я поделюсь горьким опытом выживания в ситуациях, когда выжить нельзя.

Этих двоих насекомых удалось выкурить только с помощью испуганного (хоть и бывавшего в переделках, но видно, калибром попроще) пухленького риелтора, да Лёшки Алексеенкова – нашего безумного московского друга.

Он трудился в благородной должности охранника одиозного магазина «Репаблика», и мы почему-то настолько душевнейше скорешились, хоть и были люди-граждане до парадокса непохожие.

Брат Лёха – бесстрашный, опытный боец за непростую Девочку-Жизнь. А посему он быстренько поменял наши замки, отметив, правда (запомните сей маленький факт!), что замочки-то менялись не раз и не впервой они же свирепо выламывались.

Следующим же, казалось бы, спокойным наконец-то вечерком, я принял звонок от рогоносца-мужа, цитировать содержание которого дословно весьма и весьма неприятно. Ну, в общих словах, мне сообщалось, что, несмотря на недвусмысленную выходку его чудовищной пассии, за изгнание бл…дищи-жены, а также за самовольную смену замков мы ответим особо, а пока что просто-таки необходимо «забить стрелку».

Граждане, дорогие, я и «стрелка»! Ну, куда уж дальше-то! Всё, расшатанные нервы мои сдали, и я объявил, что продолжать съём этой «блатхаты» я больше не желаю и прощаю «безумные» деньги за две недели «недожитого» тревожного месяца. Но бабки за следующие два месяца, что мы опрометчиво заплатили, им «типа, нужно будет вернуть».

Плохо наигранная твёрдость моего голоса улетучилась совсем, когда я услышал, что, ежели мы перестанем «проживать» и дальше в этом райском местечке, а главное, исправно «башлять ловэ», то сейчас нас приедут резать. Я страшно устал от многодневного «быдло-давления», а посему ответил просто, мол, приезжайте – режьте.

Скоренько посоветовавшись с тем ещё воином Русланом, мы порешили единогласно, что священный бой мы всё же принимать не станем, ибо быть порезанными этой нечистью было бы совсем уж непереносимо обидно…