Роман с Блоком

IV. Имеющаяся в Петрограде военная сила в виде запасных баталионов, гвардейских, пехотных полков представляется вполне достаточной для подавления мятежа; однако, баталионы эти должны быть заблаговременно снабжены пулеметами и соответствующей артиллерией. В Москву должны быть отправлены некоторые из этих же баталионов, а в столицы и в крупные центры, кроме того, поставлены те из имеющихся запасных кавалерийских частей, кои являются наиболее способными.

Все находящиеся в отпусках или командировках, либо числящиеся эвакуированными офицеры гвардии должны вступить в ряды своих баталионов.

V. Тотчас же должны быть закрыты все органы левой и революционной печати и приняты все меры к усилению правых газет и к немедленному привлечению на сторону правительства хотя бы одного из крупных умеренных газетных предприятий.

VI. Все заводы, мастерские и предприятия, работающие на оборону, должны быть милитаризированы с перечислением всех рабочих, пользующихся так называемой отсрочкой, в разряд призванных под знамена и с подчинением их всем законам военного времени.

VII. Во все главные и местные комитеты союзов земств и городов, во все их отделы, а равно во все военно-промышленные комитеты и во все содержимые сими учреждениями заведения, мастерские, лазареты, поезда и проч. должны быть назначены в тылу правительственные комиссары, а на фронт коменданты из эвакуированных офицеров для наблюдения за расходованием отпускаемых казною сумм и для совершенного пресечения революционной пропаганды среди нижних чинов со стороны личного состава, который должен быть подчинен указанным агентам правительства.

VIII. Всем генерал-губернаторам, губернаторам и представителям высшей администрации в провинции должно быть предоставлено право немедленного собственной властью удаления от должности тех чинов всех рангов и ведомств, кои оказались бы участниками антиправительственных выступлений, либо проявили в сем отношении слабость или растерянность.

IX. Государственный Совет остается впредь до общего пересмотра основных и выборных законов и окончания войны, но все исходящие из него законопроекты впредь представляются на Высочайшее благоусмотрение с мнением большинства и меньшинства. Самый состав его должен быть обновлен таким образом, чтобы в числе назначенных по Высочайшему повелению лиц не было ни одного из участников так называемого прогрессивного блока…»

— Да, мне известен этот документ.

— Здесь отсутствует подпись, — Муравьев указал Белецкому на последний лист.

— Это записка с планом неотложных мер спасения самодержавия, — спокойно пояснил Степан Петрович. — Она была составлена в кружке Римского-Корсакова еще во времена премьер-министра Штюрмера.

— Что это за кружок? — уточнил Николай Константинович. — Для протокола…

— Как я уже показывал на предыдущем допросе, это небольшое закрытое общество убежденных монархистов, которое возглавлял в мое время сенатор Александр Александрович Римский-Корсаков, один из руководителей Союза русского народа.

— Они имели какое-то политическое влияние на царя и его окружение?

— По-моему, нет. — Белецкий выдержал паузу. — Однако департамент полиции был обязан присматривать и за правыми, и за левыми политическими движениями…

— Вам известна дальнейшая судьба записки?

— Насколько я знаю, премьер-министр так и не подал ее государю, опасаясь, что она не отвечает либеральному настроению при дворе. Записка была вторично отпечатана и передана князю Голицыну, который все-таки передал ее царю от себя, но уже в ноябре прошлого года.

— Вы понимаете, что это, по существу, точный план монархического переворота?

Бывший полицейский чиновник промолчал. Блок посмотрел на него и заметил, что Белецкий как-то неожиданно сильно потеет — то ли от волнения, то ли из-за того, что в камере было по-настоящему жарко.

— Лично вы разделяете монархические убеждения? — не дождавшись ответа, продолжил Николай Константинович.

— Я не разбираюсь в политике, — покачал головой Белецкий. — Я просто выполнял свою работу.

— Ну-с, допустим. — Николай Константинович взял у него документы и положил их на стол. Потом кивнул Блоку. — Александр Александрович, записывать сегодня больше ничего не нужно.

Он опять обернулся к подследственному:

— Степан Петрович, как, не возражаете, если мы еще немного просто побеседуем? Без протокола?

— Отчего же не поговорить? — пожал плечами Белецкий. — Всегда пожалуйста…

— А вы не возражаете, товарищи? — на всякий случай обернулся к двери председатель Чрезвычайной следственной комиссии.

— Валяйте… — переглянувшись с надзирателем, разрешил представитель солдатского комитета. Особенных инструкций, как себя вести, ему не дали, а до ужина и до вечернего заседания было еще далеко.

— Скажите, Степан Петрович, вот, по вашему мнению… — в очередной раз поправил пенсне Муравьев, — в какой степени департамент полиции был осведомлен о подготовке революционных выступлений в Петрограде?

— Я полагаю, что хорошо осведомлен… постоянных секретных сотрудников в рабочей среде департамент полиции имел вполне достаточно.

— А в армии?