Роман с ключом (СИ)

      К сожалению, я не состою членом Вашей организации, но наблюдение за птицами уже долгие годы является моим главным увлечением. В прошлом году я имел честь познакомиться с членом БОТ Джеймсом Эллиотом, который в то время проживал в Дорсете. Мы несколько раз встречались и беседовали и в своё время много спорили, правильно ли мистер Эллиот определил виденную им птицу как Vanellus gregarius. Думаю, Вы согласитесь, что шансы увидеть её в наших местах невелики.

      В ходе наблюдений, сделанных уже после отъезда мистера Эллиота из Дорсета, у меня появились факты, которые могли бы многое добавить к предмету нашей с мистером Эллиотом дискуссии. Я хотел бы вернуться к ней посредством переписки и поэтому решил поинтересоваться, не сообщал ли мистер Эллиот Вашей организации свой новый адрес. Возможно, он присылал годовой отчёт наблюдений или указывал адрес для доставки «Бёрд Стади».

      Буду очень благодарен, если Вы дадите знать, как я могу связаться с мистером Эллиотом. Со своей стороны прилагаю к письму чек на два фунта, которые с удовольствием жертвую на благо траста.

      Заранее благодарю,

      Редверс Смит.

      Госкинс-Энд, Дорсет».

      Ред не решился указать в обратном адресе Каверли: почту забирал он сам, и он же её и разбирал, но кто знает, что могло произойти... Он бы не хотел, чтобы письмо из Орнитологического траста обратило на себя внимание Ардена. Тот, по натуре казавшийся Реду подозрительным, мог задуматься, с чего вдруг Смит заинтересовался птицами.

      Теперь оставалось только ждать и надеяться, что Эллиот действительно был членом БОТ и что орнитологи вышлют его адрес.

***

      Ред отвёз письма на почту в Лоули с утра пораньше. В отличие от Мура, ездившего туда на видавшем виды пятнадцатилетнем «лендровере», под которым, стоило припарковать, обязательно натекала лужица масла, Ред предпочитал велосипед. День, несмотря на конец августа, обещал быть жарким, и поэтому Ред выехал из Каверли ещё до завтрака, съев на кухне кусок хлеба с джемом, и теперь, в полдевятого утра, уже разбирал почту в кабинете. В доме стояла глухая, недвижимая тишина. С отъездом Мура и убылью одного лишь человека пустота в доме словно разрослась раза в два. Может быть, это было связано всего-навсего с тем, что Ред теперь реже видел остальную прислугу, так как большую часть дня находился в библиотеке и кабинете. Сам Арден там показывался не так уж часто, а даже если и показывался, то сидел так тихо и неподвижно, что его с лёгкостью можно было принять за предмет интерьера.

      Ред с удивлением обнаружил, что даже скучает по занудному и высокомерному Муру. У того в комнате был проигрыватель, и из-за двери часто доносились то Саймон и Гарфункль, то Элвис Пресли, то первый альбом «Битлз». Ред насчитал, что у Мура было всего десять пластинок, некоторые он крутил часто, некоторые, Элвиса к примеру, ставил лишь раз или два. По вечерам в своей комнате Мур смотрел «Би-би-си Два», изменяя каналу лишь с «Университетским вызовом» на «Ай-ти-ви». Пару раз Ред даже останавливался под дверью и слушал, что за вопросы задаёт Бэмбер Гасконь. В его комнате телевизора не было, а тот, что стоял в столовой для прислуги, поломался. Отъезд Мура погрузил дом в окончательную и непроницаемую тишину.

      Покончив с письмами, Ред прошёл в библиотеку, чтобы разобрать то, что Арден накидал за вчерашний вечер на стол для чтения. Читал он беспорядочно: вперемешку лежали только что изданные «Стенхоупом» книги и газеты, книги на французском, немецком и английском, атласы и указатели, работы Тойнби и Тэлбота-Райса, романы Диккенса, Гаскелл, Бальзака, Торнтона Уайлдера — и тут же Керуак и выпуски «ОЗ» с их бесноватыми обложками. На отдельном столе были сложены в стопку старые издания «Нью Стейтсмен», и по состоянию страниц можно было понять, что Ардена интересовала только вторая половина, литературная, выходившая под руководством Дженет Адам Смит. Это был профессиональный интерес.