Роман с ключом (СИ)

      — Ты единственный, кто хоть сколько-то знает меня, каким я был до Колина, — сказал Арден.

      — Не уверен, что знаю тебя, — посмотрел ему в глаза Ред и добавил, — Филип.

      — Даже не помню, когда меня так в последний раз называли.

      Реду показалось, что Арден лукавит. Он должен был помнить. Его так называл Колин. После него, наверное, больше никто.

      «Филип, я хочу сделать для тебя кое-что. Если бы я всё ещё мог ходить, то, наверное, попытался исправить другим способом, но у меня больше ничего не осталось. Иногда я думаю, что, будь я здоров, я бы так и не понял одной вещи: я любил тебя.

      Я не понял этого раньше, потому что до того не испытывал любви ни к кому, даже к матери. Наверное, ты мог бы стать для неё лучшим сыном. Ты любил её и разделял её интересы, понимал все эти книги и истории, которыми она жила.

      Наверное, я просто неправильно был устроен с рождения. Во мне был какой-то изъян, жестокое, ущербное сердце; мне никто не был нужен, и когда мне стал нужен ты, я даже не распознал зачем. Я думал, что меня радует обладание, почти абсолютная власть над тобой. Власть, которую такому, как я, нельзя было давать. Прости меня. Чем ближе я к смерти, тем яснее вижу свои ошибки. Я рос рядом с тобой и мог бы любить тебя как брата; я заметил, что ты засматриваешься на мужчин, и мог бы любить тебя как любовника, вместо этого я ненавидел и презирал тебя за то и за другое, за твои вкусы и за попытки занять моё место. Я так привык к этим чувствам, что даже не понял, что они изменились.

      Я люблю тебя, Филип, и тем страшнее то, что я сделал.

      Я запер себя на третьем этаже. Можешь презирать меня за слабость, но ты должен понять, что это и наказание тоже.

      Если ты можешь меня простить, напиши мне, умоляю тебя. На встречу я даже не рассчитываю. Я знаю, что отвратителен и жалок, но, может быть, именно такого ты и сможешь меня простить».

      Реду хотелось спросить, ответил ли Арден на это письмо — простил ли. Ему казалось, что нет. Сердце Ардена, может, и не из-за врождённого изъяна, но тоже было ущербным. Ред думал, что Арден ненавидел Колина до самого конца.

      — Я могу остаться? — спросил Ред.

      Арден вздохнул:

      — Ты так ничего и не понял? Ты не сможешь жить со мной. Никто не сможет. Тебе сейчас кажется, что всё это возможно, но я не совсем нормален, по обычным меркам. Ты не представляешь, что это такое — долго жить с человеком, у которого есть… странности.

      Ред внимательно выслушал его, а потом сказал:

      — Я имел в виду остаться на ночь, а ты на сколько рассчитывал?

      Арден рассерженно скривился, но потом улыбнулся:

      — На месяц. Может, два.

      24 марта 1977 года

      Ред приехал в офис один. Они почти всегда так делали: приезжали отдельно. Многие из тех, кто давно работал в издательстве, знали, что они живут вместе, но и сам Ред, и особенно Арден предпочитали не афишировать свои отношения. Сегодня, даже если бы они и захотели, вряд ли смогли бы приехать вместе: Филип отсыпался после трёх тяжёлых дней на похоронах и ночного поезда.

      Домой он приехал в первом часу ночи, обессиленный, нервный и злой. Ред сразу понял, что всё плохо. Он даже не стал спрашивать, просто посмотрел — Арден отрицательно покачал головой.

      Второй раз им не могло так повезти, да и вообще надеяться на то, что поверенный нарушит распоряжения клиента, было глупо.