Роман с небес

   И хотя в ее голосе не было даже намека на раздражение, эти слова меня почему-то сильно обидели. Когда я пришла домой, моя обида стала еще больше и еще сильнее. Она удушливой волной подступала к горлу, вызывая на глазах слезы. Трудно сказать, что же меня так обидело, но я закрылась в своей комнате, достала из коричневого чемодана-футляра свой недавно купленный мне родителями аккордеон «Веснянка», положила перед собой ноты и долго глядела в них, пытаясь услышать мелодию, так загадочно зашифрованную нотными значками. Чем дольше я смотрела в ноты, тем сильнее становилась моя обида, и вдруг она лопнула, как пузырь, и слезы ручьем полились из моих глаз, и я заиграла незнакомую мне мелодию – громкую и агрессивную.

   Я играла и представляла темно-серое небо, в котором сверкали молнии, и гремел гром, и кружился Ангел с черными крыльями. Буря в моей душе становилась все сильнее и сильнее, а потом внезапно утихла, и мелодия стала спокойнее и печальнее, небо в моем воображении просветлело, гроза закончилась, и я увидела серебряный шар, который переливался всеми цветами радуги. И, глядя на этот шар, я почувствовала, как все внутри меня наполняется ярким светом, вызывая безграничную радость. Я лихорадочно перебирала клавиши инструмента, и мне казалось, что мелодия получалась неземной красоты, она была светлой и серебряной, как этот шар, который я видела в своем воображении, она летела прямо к небесам и возвращалась обратно на землю, заставляя мое сердце падать в бездонную пропасть и замирать от восторга. И мне хотелось, чтобы это чудо никогда не заканчивалось.

 Я не заметила, как в комнату вошел папа, и вздрогнула от неожиданности, когда его увидела.

– Что это ты играешь? – отец удивленно поднял бровь.

– Да так… Это я сама придумала.

– Да? – он немного помолчал, как бы размышляя над каким-то вопросом, а потом сказал:

– Это хорошо, что ты пытаешься что-то сочинять. Но, поверь, это не так просто. Пока у тебя получается очень плохо. От такой музыки можно получить разрыв сердца. Я бы тебе посоветовал пока поучиться играть чужую музыку. По крайней мере, я смогу быть уверен, что соседи тебя не убьют…

   Папа вышел из комнаты, а я стянула мехи аккордеона и положила его обратно в футляр. К следующему музыкальному занятию я опять не подготовилась…

Не найдя в себе смелости переступить порог музыкальной школы, я побродила немного вокруг здания, размахивая картонной папкой для нот, но потом, сообразив, что Евгения Соломоновна может меня заметить в окно и это наверняка ее еще больше огорчит, я повернула в сторону дома.

 На улице было солнечно, но немного ветрено, а если остановиться и постоять недолго где нет тени, то можно было почувствовать жаркое тепло весенних лучей. И несмотря на то что я страдала от стыда из-за собственного поведения, эти солнечные лучи не давали мне отчаиваться по-настоящему.

   Дорога от музыкальной школы до дома занимала обычно не более десяти минут, но в этот раз я шла медленно, останавливаясь и увлеченно рассматривая все происходящее вокруг. Желтые одуванчики на ковре молодой зеленой травы делали обычную, не совсем чистую городскую улицу яркой и праздничной. Я вдыхала терпкий весенний воздух, набирая полные легкие и задерживая дыхание, пока

в висках не начинало стучать, а легкое головокружение создавало ощущение, что я катаюсь на карусели.

– Привет!

   Я подняла глаза. Возле меня остановился высокий белобрысый парень. Мне он показался очень взрослым, хотя, по всей видимости, ему было лет девятнадцать. Его глаза ярко-зеленого цвета сияли добротой и участием.

– Куда идешь?

   Мне на секунду стало тревожно, но зеленые глаза, излучавшие ласковый свет, и широкая белозубая улыбка не оставили от зародившейся тревоги и следа.

   Я улыбнулась в ответ:

– Домой.

– Я вижу, ты не сильно спешишь…

– Нет, совсем не спешу, – вздохнула я, вспомнив о прогулянном уроке музыки.

   Парень сделал шаг в сторону газона, наклонился и сорвал три желтых одуванчика с длинными бесцветными ножками. Потом подошел ко мне и, глядя прямо в глаза, протянул цветы:

– Леди, давайте вместе совсем не спешить! Сергей. Для вас Сережа, – театрально представился он.

– Анжела, – ответила я.

– Какое красивое, просто ангельское имя. Я предлагаю поесть мороженого! Как ты на это смотришь?

– У меня нет денег, – смутилась я.

– У-у-у! Зарубите себе на носу, дорогая леди, что деньги должны тратить мужчины, – он протянул мне руку. – Пойдем, я сегодня буду твоим кавалером.

   После недолгих колебаний, я подала своему новому другу руку – мне было приятно, что на меня обратил внимание такой взрослый и красивый парень. Его ладонь была немного шершавой и теплой. Это новое ощущение заставило мое сердце забиться сильнее.

   Мы медленно шли, держась за руки, и молчали. Мне совсем не трудно было молчать, а, скорее, даже наоборот, мне было приятно молчать, потому что слова могли спугнуть это чувство необычного томления, которое в эти минуты я испытала впервые.