Роман с небес

– А причина? Что у них такое произошло, они что, издевались над ним?

– Ты что?! Интеллигентная семья. Что Тома, что Борис ее. Илюша, сын их, был такой тихий, спокойный…

   В школе у учительницы пропал кошелек… а у них в классе Илюша был один еврей… все остальные – гои… и сказали… что он украл… Вот Илюша вернулся со школы и повесился… а кошелек, оказалось, эта учительница дома забыла…

– Господи боже мой! Ужас какой!

– Вот и я о том. У детей в этом возрасте психика, знаешь, какая подвижная… Тут надо десять раз подумать, прежде чем, как ты говоришь, «пресечь».

– Ты права… Но поговорить с Анжелкой все равно надо… Она ж не просто так урок прогуляла… Причина-то какая-то была…

– Конечно была… Только захочет ли она о ней рассказывать – вот вопрос…

– А ты аккуратненько начни, издалека… Ты ж у меня умница, – и Семен погладил жену по щеке.

– Ладно, попробую… спи… Я что-нибудь сама придумаю…

– Хорошо… завтра расскажешь.

– Мгм. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи… – Семен закрыл глаза и почти тотчас же провалился в темную бездну сна.

   Семену очень редко снились сны. Обычно он просыпался с таким чувством, что только минуту назад закрыл глаза, и шесть-семь часов ночного сна не оставляли в его сознании не малейшего следа. Ему даже порою было обидно, что столько времени утекает, как песок сквозь пальцы, а он этого даже не чувствует. Может быть, он над этим и не задумывался бы, если б не его приятель юности Димка

Голод, с которым они каждое воскресенье встречались, чтобы сыграть одну-другую партию в шахматы, или, как они говорили, «партеечку в шахматишки». Димка был тучным мужчиной с густыми лохматыми бровями, которые любому другому лицу придали бы мрачный, отталкивающий вид, но даже они не способны были скрыть смеющиеся, излучающие добрый свет голубые глаза.

 Семен любил проводить время со своим другом, устраивая страстные баталии на шахматной доске, соревнуясь при этом в острословии и получая заряд эмоций на целую неделю. Закончив играть в шахматы, Димка не спешил уходить, а еще часок сидел на кухне, попивая чаек и рассказывая свои удивительные сны.

   Семен с интересом слушал и в душе завидовал своему приятелю, у которого во сне была другая жизнь, с совершенно другими законами, и, оттого, более интересная и загадочная.

   Но в эту ночь Семену неожиданно приснился сон. Сон, который, проснувшись утром, Семен помнил в деталях.

   Он будто бы ехал на работу в переполненном автобусе. Видимо, было раннее утро, потому что сильно хотелось спать. Семен поначалу не обратил внимания, а потом заметил, что автобус набит одними старухами. Это его сильно удивило, и он заподозрил неладное. Подумав, что можно пару остановок пройти пешком и при этом окончательно проснуться, он решил выйти из этого странного автобуса. Расталкивая старух, Семен начал отчаянно пробираться к выходу, но это оказалось совсем непростым делом. Старух было много, и они зло шипели на Семена, а одна очень больно ущипнула его за ногу. Потеряв ботинок и половину пуговиц плаща, Семен оказался у задней двери автобуса. Водитель монотонно объявил остановку: «Тоннель», следующая остановка – «Чистилище».

   Дверь открылась, и Семен, даже не подумав, как он в таком виде будет добираться до работы, выскочил из автобуса.

   «Господи, где это я? Куда я заехал? Неужели я сел не в тот автобус? – подумал он, оказавшись в полной темноте. – Хоть бы фонари какие зажгли! Где солнце? Неужели я под землей?»

– Ты на небе, – ответил Семену женский голос, показавшийся Семену очень знакомым.

   Неодолимая тоска охватила Семена, и он закричал:

– Нет! Нет! Неправда! Я не умер! Я не умер!

   Внезапный яркий свет вспыхнул как мощный прожектор где-то высоко над головой и осветил худую фигуру немолодой женщины, одетой в белую смирительную рубашку.

– Кто ты? – закричал Семен.

   Женщина посмотрела на него пустыми глазницами, рукава смирительной рубашки развязались, и женщина поднесла палец к губам:

– Тише! Кричать не надо! Тебя все равно никто не слышит.

– Где я? Кто ты? Я умер? – повторил шепотом Семен.

   Женщина вдруг превратилась в волка, который посмотрел на Семена злыми желтыми голодными глазами, ощетинил шерсть и зарычал, обнажая белые острые клыки.

   Семен непроизвольно попятился, но его единственный ботинок был намертво приклеен к какому-то гладкому, черному, почти зеркальному покрытию. Семен упал и больно стукнулся копчиком. Он закрыл глаза от боли,

   а когда открыл их снова, увидел стоявшую перед ним в смирительной рубашке с развязанными рукавами свою тетку Надю, которая ласково улыбалась беззубым ртом.

– Сенечка, ну что ты так неосторожно?

– Надя! Я так устал! Где я? Я на том свете? Тетка Надя как-то неестественно хохотнула:

– На том свете, на этом… Какая разница?

– Скажи – я умер?

   Тетка недовольно наморщила переносицу;

– Умер… шмумер… лишь бы жил! Ты спишь!

– А-а! – облегченно вздохнул Семен. – Так это сон!

– Вся жизнь, как сон, – отрезала Надя. – Чему радоваться?

– Ну, все-таки, – Семен не нашел, что ответить ей на это.