Роман… С Ольгой

Ровные плечи, шея и спина. Узкая талия и растёкшийся на матрасе когда-то идеально круглый зад. Тонкие, непропорционально длинные руки, и перекрещённые в районе лодыжек ножки.

— Покажи себя.

— Ты услышал, что я сказала?

— Услышал.

— Тогда ты тоже раздевайся, — демонстрируя мне профиль, предлагает.

— Хорошо.

Подцепив большими пальцами пояс и упёршись лопатками в кровать, приподнимаю таз и стягиваю вниз широкие трикотажные штаны и остаюсь, в чём мать родила.

— Э-э-э… — Ольга зажмуривается, закусив нижнюю губу, блеет молодой козой. — Рома-а-а…

— Да-да?

— Боже, это ненормально.

— Ненормально закрывать глаза. Ложись сверху.

— Вопрос «зачем», я так понимаю, не стоит задавать? Он неуместен?

Умница моя!

— Я хочу поговорить со своей женой.

Вижу, что боится, считываю каждый неуверенный женский шаг, наблюдаю за тем, как мнётся и скрывается, пряча под длинными ресницами глубокий взгляд. У Лёльки непростые глаза. И это не обычная оговорка, а достоверный факт. Под соответствующее настроение они почти мгновенно изменяют цвет. Оля злится — её глаза светлеют, превращаясь в высушенный, соскучившийся за влагой, пешеходами замызганный асфальт. Теперь она чему-то радуется, а радужка теплеет моментально. А ещё, когда жена смотрит на меня, то я, как побеждённый злой медузой, в камень превращаюсь и теряю с большим трудом налаженную с миром связь.

— Какие планы на будущее? — вожу рукой, выписывая на хрупком позвоночнике чудные вензеля. — Что притихла?

— Слушаю твою дыхание. А ещё… — резко начинает, но также резко осекается.

— Угу? — скашиваю на возящуюся на моей груди глаза.

— Почеши мне спинку, — Ольга дергает попой, сжимая-разжимая ягодицы. — Это очень приятно. Ну же, Юрьев! Давай-давай. По затаившемуся состоянию понимаю, что тебе чего-то хочется, но чего…

— Никак не можешь осознать?

— В нужную точечку, любимый. Как иголочкой по яичной скорлупе. Ты так предупредителен, что мне становится страшно. Муж, читающий мысли жены, это нечто из другого мира.

Ну, что сказать?

— Нечто?

— А?

— Продолжай, пожалуйста. Я внимательно слушаю.

— Много болтаю? — я пару раз моргаю. — Полагаю, что даже в магазин женского нижнего белья я теперь не смогу пойти, чтобы не рассинхронизировать с тобой мозги.

Молча продолжаю делать то, что до её просьбы совершал.

— Ты болтушка, Лёлик?

— Есть немного. Люблю мальчиков стебать! М-м-м, вот так, вот так, — специально подставляется, — ласкай меня, — шепчет в основание шеи, обдавая кожу тёплым воздухом, который на каждом слове выдыхает.

— Что ещё предпочитает молодая жена?

— Когда ты трогаешь грудь, я млею.

— О-о-ох, чёрт!

Ну ни хрена себе она ввернула?

— Лёль, ты… Хорошо подумала? — тяну слова.

— Да. Мне нравится, как ты обращаешься с моим телом. Знаешь, всё же стоило так долго ждать, чтобы сегодня разойтись по полной.

— Долго? Тебе восемнадцать лет, звезда пленительного счастья. Сколько же ты ждала?

— Не придирайся к тому, что я сказала.

Да и в мыслях, если честно, не было. Но фраза о том, что Ольга засиделась в «девках», сильно напрягла. По-моему, я начинаю понимать, что говорила моя мать, когда доказывала с пеной у рта о невинности будущей избранницы единственного сына. Так уж вышло, что мы с Лёлькой друг у друга стали первыми. Нам, конечно, не с чем сравнивать, как и не к чему придраться, да и не из-за чего поскандалить, и напоследок, не в чем друг друга обвинить. Совершенно всё равно, с кем она встречалась до нашей встречи, главное, что теперь все подобные свидания для неё навсегда прикрыты.

— И всё же? Я чуть с ума не сошёл.

— Ну, — щурится смешно, — не сошёл же. А от чего? Дай-ка угадаю, — я вижу, как она закатывает глаза, определенно слышу, как щёлкают мозговые перфокарты, переворачивая каталог простых событий, а чересчур подвижные синапсы связываются с удачно подвешенным языком, чтобы упаси Господь, его хозяйка чушь случайно не снесла. — Вот так сильно ты меня хотел, да?

— Нет, но ты язвительная стерва, Юрьева.

И да! Я её хотел. Правда, до некоторых пор совсем не подозревал, что тяжело смирять желание в то время, как объект просто-таки адского хотения фланирует со мною рядом, придерживая прыть за руку, и заглядывая при этом щенячьим взглядом в лицо.

— А то! — гордо задирает нос. — Короче!

— Да-да?

— На первом месте, конечно, институт. Ром, что думаешь? — приподнявшись, укладывает под свой подбородок тёплые ладони. — Я хочу окончить ВУЗ и устроиться на хорошую работу.

Хочу? Прямо заявляет о своих желаниях. Не виляет, не подыскивает фразочки, чтобы улизнуть и выкрутиться с ответом.

— Ты всё уже решила?

— Тебе, мужчине с высшим юридическим образованием, нужна полуграмотная дама, которой ты мог бы только чухать зад и потирать соски? Тебе будет интересно находиться с такой, например, в компании своих друзей? О чём мы будем говорить, когда начнем встречаться за чашкой кофе по утрам? На чём станем выезжать, если вдруг поссоримся?

— Оль, мои друзья — менты! Считаешь, что высшее образование нивелирует последствия каких-то ссор?

— Да! Твои друзья, Юрьев, офицеры полиции, причем разных сословий и мастей.

— Это звания, — спокойно поправляю.