Роман с Польшей

Незадолго до своего последнего отъезда в Польшу я зашёл в книжный магазин и нашёл там книгу Станислава Куняева, в которую вошли «Шляхта и мы», её продолжение — «Вы мне надоели» (сердитый ответ автора своим оппонентам) и два приложения, написанные историком Ю. Ивановым (очень интересная работа!) и митрополитом Вениамином Федченковым. С. Куняев назвал этот сборник так: «Русский полонез»… Я не поверил своим глазам. Получается, у наших книг почти одинаковые названия! Только моя — смею думать, за Польшу, а куняевская — против… Подписаны обе книги в печать почти в одно и то же время (моя всё же на две недели раньше). Моя вышла в свет в конце августа 2006 года (а до этого она «провисела» в Интернете года полтора), а когда появилась на прилавках книга Куняева — не знаю. Но только я не обнаружил в сборнике С. Куняева пояснений, почему в названии книги фигурирует слово «полонез». Ни о каком полонезе (в прямом или, допустим, в переносном смысле) там и речи нет. В моей же читатель найдёт исчерпывающий ответ, почему книга названа именно так…

9

В конце 2006 года решил я принять участие в литературном конкурсе «Большая книга». «Национальная литературная премия учреждена с целью поиска и поощрения авторов литературных произведений, способных внести существенный вклад в художественную культуру России, повышения социальной значимости современной русской литературы, привлечения к ней читательского и общественного внимания», — было объявлено в одном из пунктов Положения об этой премии. «Учреждена с целью поиска и поощрения авторов…» Эта фраза сбила меня с толку. «Стало быть, — решил я, — конкурс придуман для начинающих или малоизвестных литераторов, коль уж их надо «искать», да к тому же поставлена задача «привлекать» к их творчеству читательское внимание… Что ж, можно попробовать». Ничего толком не знал об этой премии, просто мой «Полонез по–русски» идеально (как мне казалось) подходил к условиям конкурса: художественная или документальная проза, книга издана в отчетном году, да и объём её — как раз тот, который требуется, больше десяти авторских листов.

Два дня занимался тем, что собирал нужные документы: сочинил свою «творческую биографию», систематизировал сведения об издательстве «МИА», которое выпустило мой роман, оформил письменное согласие на выдвижение собственной книги на соискание премии. Директор издательства подмахнул документ, в котором описывались «творческие особенности» автора (то есть мои) и достоинства романа, а также предлагались веские доказательства целесообразности выдвижения книги на национальный литературный конкурс. Бумажку эту сочинил тоже я. А что, тоже творчество… тем более что кто же тебя похвалит, если не ты сам? Собрал все бумаги в папку, взял два экземпляра книги, поехал в Большой Тишинский переулок. Нужный кабинет в огромном здании нашёл не сразу. Встретил меня приветливый молодой человек, предложил сесть.

— Могли бы передать с курьером, — сказал он, увидев, как я, утомленный хождением по коридорам, вытираю пот с лица. — Явка автора вовсе не обязательна.

Но я хотел принести книгу на конкурс сам: нужно было убедиться в том, что она попала по нужному адресу, потому что ошибка перечеркивала все надежды на успех, а в успех, знаете ли, как–то верилось. Книга словно специально написана для этого конкурса, её непременно заметят, это же ясно…

— Много ли участников? — спросил я с наигранным равнодушием.

Парень покачал головой.

— Совсем мало. Что–то в этом году авторы не больно–то активные… Ваш номер — двадцать восьмой.

Я даже почему–то пожалел его. Сидит тут, в этой конуре, скучает, ждёт номинантов, а они не идут. До окончания срока приёма заявок осталась всего неделя, а эти нерадивые писатели совсем совесть потеряли. Им, наверно, наплевать на то, что призовой фонд премии — несколько миллионов рублей. Видать, не пользуется популярностью этот конкурс. Мой номер двадцать восьмой? Отлично! Как–нибудь прорвёмся. На Гран При, конечно, не претендуем, но, как говорится, и на медаль согласны. Скажем, в виде скромного третьего места в Национальной (!) Литературной (!) Большой!..