Роман с Пожирателем (СИ)

Он никогда не испытывал такого, когда сердце словно раскалывается на части. Неужели Гермиона настолько напугана тем, что происходит, что готова отказаться от этого? Он вдруг почувствовал страх, странный, детский страх. Когда он впервые уезжал в Хогвартс, испытывал что-то похожее. Майлз не представлял, как сможет расстаться с родным домом, с любящей матерью. Как он может остаться наедине сам с собой? Он и забыл это чувство. Так привык за долгие годы быть один. И теперь, сознавать, что не хочет, не может к этому вернуться, было по-настоящему страшно. Но молодой мужчина взял себя в руки. Он должен показать ей, что может быть сильным, может ждать, понимать и уважать её чувства.

— Конечно, — кивнул он и улыбнулся. — Думаю, в моём деле есть адрес.

Гермиона густо зарумянилась и смущённо ухмыльнулась.

— Да. Я помню наизусть. Графство Корнуолл, поместье Голд Стоун, Майлзу Бенедикту Трэверсу.

— Верно, — шепнул он.

Гермиона подошла ближе, порывисто протянула ему правую руку. Майлз бережно обнял маленькие пальцы своей ладонью. Она совершенно безотчётно прикрыла глаза от блаженства. Девушка могла утверждать с полной уверенностью, что его прикосновения волновали до умопомрачения, и это ужасно пугало. Он склонился к её руке, нежно коснулся губами. Мягкие щетинки щекотали кожу, пронося волну мурашек от кончиков пальцев до самой макушки. Гермиона вдруг представила их прикосновение к шее. Вздрогнула, настойчиво отнимая свою руку. Дыхание сбилось. Нужно скорее убираться. Что он с ней сделал? Околдовал?

— Это был прекрасный день. Спасибо. До свидания, Майлз! — выдохнула она.

— До встречи, Гермиона.

Она растворилась в воздухе. Майлз упал на мокрую траву. Чувство неопределённости сминало его сознание словно старую газету. Мысли неслись в разные стороны. Её поцелуй, желание оттолкнуть и в то же время остаться рядом, приводили в замешательство. Это самая странная девушка, что встречалась ему на пути. Что её держит? Что не позволяет с ним сблизиться? Работа? Прошлое? Другой мужчина? Почему она так боится ошибок?

Майлз чувствовал, что его тонкая куртка и рубашка уже пропитались водой. Становилось холодно, но ему так нужно прийти в себя, привести в порядок мысли. Но кажется, с этой девушкой у него это не получится. Его способности не помогли её понять, а только запутали, погрузили в состояние полной растерянности. Лучше бы ему никогда не слышать её размышлений, её страхов и надежд. Насколько было бы проще жить! Дар! Снейп всегда говорил, что это дар. Разве должно что-то хорошее приносить столько мук и терзаний? Или… дело не в этом?

Он вдруг ощутил вкус её губ. Это горячее, порывистое касание, нежное, но страстное движение, устремляющееся в самую глубину его мужской сути, к его желаниям, необходимости владеть чем-то, владеть ею. Дыхание перехватило. Майлз осознал то, что так боялся признать. Всё чего он хочет — это быть с ней. Видеть. Прикасаться. Говорить с Гермионой. Чувствовать, что он нужен. Безотчётный восторг овладел душой. Незнакомое чувство, когда готов отдать всё, всю свою жизнь, всё чем владеешь ей одной, больше никому.

Майлз весь вымок до нитки. Давно уже набравший силу дождь, не охлаждал его пыл. Он ласкал, грел, дурманил, снова и снова вызывая в памяти непокорные каштановые кудри.

Время потеряло всякое значение. Трэверс лежал на земле пока его не стал бить озноб. Он медленно сел, потом поднялся и стал взбираться на холм. Ему казалось, что это лучшая прогулка в его жизни. Небо было тёмным, мрачным. Цветы закрылись и перед ним простиралось зелёное поле, словно окутанное лёгкой голубоватой дымкой. Он шёл быстро и не заметил, как согрелся.

Путь до замка занимал около получаса быстрым шагом. Войдя в витые кованные ворота, Майлз остановился, глядя на свой дом, который столько лет всей душой ненавидел. Он не верил своим глазам. Каменный монолит вдруг показался ему… красивым, только немного мрачным. Несколько штрихов, и это тёмное, унылое место можно превратить в прекрасный дворец. Ему так захотелось немедленно восстановить разбитые бордюры вдоль дорожки ведущей к крыльцу, оживить давно засохшие розовые кусты. К нему вернулась жизнь. Страх, что Гермиона Грейнджер может вдруг исчезнуть, испарился. Нет. Он её не отпустит так просто.

***

Стоя в тёмном гараже, Гермиона с трудом дышала. Вздохи гулким эхом отражались от металлических стен.

— Что я натворила? — прошептала она. — Как это вышло? Мерлин! Я спятила!

Она закрыла лицо руками и долго не могла двинуться с места. Слышала, как на улице гудят машины, ходят люди, кипит жизнь окраины Лондона. Эти звуки немного успокаивали. Но мысли зациклились лишь на одном. На нём. Гермиона никогда не испытывала такого. У неё было несгибаемое убеждение, что только мужчина может, и должен, делать первый шаг. Так было в её жизни всегда. До этого удивительного дня, когда она словно опьянела и напрочь лишилась рассудка.

— Он будет думать, что я легкомысленная. Мамочки! Я повела себя… как… как… Лаванда! Мерлин! Где была моя голова?

Она суетливо шарила в темноте по стенам, разыскивая замок на двери.