Роман с Пожирателем (СИ)

Он исподлобья взглянул ей в глаза. Что-то было в его взгляде. Что-то манящее, притягательное. Гермиона нехотя потянула к себе руку, и он беспрепятственно отпустил. Она смущённо отвернулась. Не знала, что думать, как объяснить такое быстрое развитие событий. Неужели тот факт, что он видел её ещё в Хогвартсе как-то влияет на его отношение к ней?

— Почему ты это делаешь? — тихо спросила она, не глядя на него.

— Что именно? — взволнованно произнёс он.

— Ты ищешь со мной встреч, приводишь в те места, которые много для тебя значат, показываешь мне свои воспоминания. Почему? — она с искренним недоумением взглянула ему в глаза.

Он просто смотрел на неё. Его взгляд медленно скользил по её волосам, глазам, контуру лица, губам… Майлз замер, понимая, что сейчас может всё разрушить, испортить то, что так осторожно выстраивал. Но она ждёт ответа. Он не может солгать, даже если бы захотел.

— Ты единственный человек, кто мной интересуется. Ты единственная, кому я небезразличен. Почему-то ты пытаешься меня понять, слушаешь и не боишься… почти, — неловко улыбнулся он. — Знаю, я, возможно, бестактен…

— Дело не в этом, — замотала она головой. — Дело даже не в тебе. Просто… Мне нужно узнать больше. Я и правда хочу понять.

Она вдруг повернулась к нему, садясь по-турецки и прямо глядя в глаза.

— Я хочу задавать вопросы, хочу получать ответы. Без ограничений! Мне это нужно. Я не знаю, почему! Ты говоришь… не встречал таких, как я. Но и я не встречала такого, как ты! У меня ощущение, что ты знаешь меня, как никто другой, даже друзья меня не знают так хорошо. Скажи, ты много знаешь обо мне?

Майлз глубоко вдохнул. Запрокинул голову, признаваясь самому себе в том, что знал — этот разговор неизбежен.

— Да. Я знаю о тебе много.

— Откуда? — с интересом спросила она. В её глазах сиял азарт, который так ему нравился.

— Я наблюдал за тобой в Хогвартсе. Все три года. Видел, как ты росла. Узнал, когда у тебя день рождения, что ты старше всех на курсе, как и я.

— Правда? — радость вспыхнула в её голосе, но она тут же осеклась. — Когда у тебя день рождения?

— Двадцать шестого октября.

— Ладно. Что ещё ты знаешь?

— Что ты любишь читать, учиться, у тебя много интересов и любимых занятий. У тебя есть кот…

— Даже это?

— Ты носилась с ним весь третий курс.

— Да, он был несносен и ничуть не изменился, — закатила она глаза. — И это всё? Значит, Хогвартс определил твой интерес?

— В общем-то да.

— Но есть ещё что-то… Готова поспорить, Малфой немало трепался обо мне. Он очень подозрительно себя ведёт, предостерегает. Почему? Что ты такое скрываешь?

— Гермиона, ты слишком торопишься, — устало вздохнул Майлз. — Мне сложно… собраться с мыслями. Драко тебя предостерегает? От чего?

— Он считает, что общение с Пожирателем смерти испортит мою карьеру.

— Ты тоже так считаешь? — немного заволновался он.

Гермиона замешкалась.

— Я не знаю. Ведь… мы просто общаемся, что тут такого?

Холодок прошёл по его плечам и спине. Майлз почувствовал, что теряет равновесие. Стены его защиты стали разрушаться, осыпаться. Её мысли внезапным потоком хлынули в его сознание.

«Он что-то скрывает. Что-то важное! Нужно правильно задать вопрос. Он не лжёт, я вижу. Он не сможет выкрутиться. Он что-то сделал, что-то страшное, иначе Волан-де-Морт не оставил бы его в живых. Ну зачем? Зачем мне это? Разве это важно? Это в прошлом. Но… я же не могу так рисковать!»

Ему стало жутко. Он не может сейчас ей всё рассказать, слишком рано. Она ему не доверяет, подозревает. Майлз почувствовал, что совершил ошибку, только не мог понять, когда.

— Я провожу тебя домой, хорошо? Отсюда нельзя трансгрессировать, — он уже хотел подняться, когда её маленькие пальцы впились в его запястье.

— Подожди. Ты не должен сбегать, — с мольбой в голосе проговорила Гермиона. — Это нечестно. Я уже здесь, мы можем всё прояснить. У меня столько вопросов…

— Зачем тебе это? — внезапно выпалил он. — Зачем тебе копаться во мне? Да, я был Пожирателем смерти. Вот! — он резко дёрнул вверх рукав, обнажая левое предплечье. Блеклая, но всё ещё зловещая метка разрезала его руку. — Я и не скрываю этого. Но поверь, я никого не убивал, не пытал, вообще не причинял боли. Никому, кроме своего отца, который был во мне разочарован. И я стараюсь не думать о том, где он и что с ним. Это самая отвратительная часть моей жизни, которую я хочу забыть…

В его голосе было столько боли. Гермиона словно испытала дежавю. Это уже было. Она видела эту муку, эти терзания, ей довелось уже пережить всё это.

— Пожалуйста, успокойся, — тихо заговорила она. — Прости! Прости меня. Не знаю, что на меня нашло. Наверное, я просто испугалась немного.