Роман с президентом

«…Не следует питать иллюзий, что накопленный президентом: демократический капитал будет пожизненным иммунитетом от критики. В прессе все чаше звучат ноты раздражения. Начинает проскальзывать мысль о том, что имеет место имитация политики, что на самом деле президент с опозданием реагирует на самотек событий и явлений. Имитацией политики называют поездки по стране, многие из которых не несут серьезной политической нагрузки и быстро забываются. Плохо воспринимается, когда отдых преподносится как «рабочая поездка». Негативно оценен ряд мероприятий в Сочи во время Вашего отпуска, когда на фоне грозных событий в соседней Чечне и Абхазии президент участвовал в теннисном турнире «Большая шляпа». Газета «Известия» по этому поводу поместила резкий комментарий «Политика в шляпе набекрень».

Неудовлетворительность политического планирования во внутренних делах, по мнению прессы, все чаще компенсируется переносом акцентов на внешнюю политику. Отмечается перебор в количестве поездок за границу. При этом аналитики подмечают, что во внешней политике нередки случаи поиска внешних эффектов, краткосрочных выигрышей. В этой связи начинают приводиться аналогии с М. Горбачевым.

Общественность начинает критически присматриваться к чрезмерностям внешней, ритуальной стороны «явлений президента народу». В этой связи часто вспоминают доступного, демократичного Ельцина. Отмечается, что президент в последнее время неохотно идет на контакты с аудиторией, с прессой. В этой связи постоянно возобновляется тема здоровья президента, манипулирования им при принятии решений.

Подмечая эти пока еще фрагментарные факты и оценки, сторонники Ельцина предостерегают, что если негативные стороны «теремной политики» будут усугубляться, то к 1996 году президент может оказаться один на один с объединенной непримиримой оппозицией, которая не простит ему ничего».

Записка была передана Борису Николаевичу 30 августа 1994 года, в день начала визита в Германию. В. В. Илюшин отдал ее президенту по моей просьбе прямо в самолете. Обычно в полете за границу Ельцин просматривал материалы к предстоящим переговорам. Но на этот раз никаких политических переговоров не предполагалось. Поездка носила символический и главным образом протокольный характер — в связи с проводами последних российских солдат из Германии. Я надеялся, что Борис Николаевич сможет прочесть записку в самолете. Тем более, что в президентском самолете на этот раз не было никого, кто мог бы серьезно отвлечь его от работы. Большая часть делегации отправилась заранее другим самолетом.

Мы вылетели из аэропорта «Внуково» в 19.00 по московскому времени. Лёту было два с половиной часа. Как только самолет набрал высоту, Илюшин взял папку с документами, в том числе и мою записку, и прошел в президентское отделение. Он был знаком с содержанием моего письма и отозвался о нем как о полезном, но «несколько рискованном».

В 21.30 по московскому времени мы приземлились в берлинском аэропорту «Гегель» и через полчаса уже были в резиденции Ельцина, в гостинице «Маритим».

В автомашине Бориса Николаевича сопровождал П. С. Грачев. К сожалению, вечер у президента был свободным… И это было началом неприятностей.

Мне неизвестно, видел президент мое письмо или нет. В ходе той поездки, наполненной возложениями венков, торжественными речами, звуками маршей и бесконечными завтраками, «бокалами шампанского», обедами, ужинами, приемами, все было очень торжественно, эмоционально приподнято… а потому и тревожно.

…А потом в течение нескольких недель кряду в прессе был поток негодования, брани, недоумения, стыдливых вопросов и неуместных попыток оправданий — в зависимости от принадлежности газет. Самого факта «берлинских странностей» никто не отрицал. Да это было бы и глупо. Кадры телевизионной хроники разнесли картинки по всему миру. Российское телевидение не было исключением.

Отличился некий безымянный сотрудник Службы протокола президента, который в интервью «Комсомольской правде» заявил: