Роман века

– Нет у меня никакого мужа, – решительно произнесла я, чувствуя, что признаться в существовании пана Романа Мачеяка выше моих сил. – Был, но теперь нет. Он со мной не выдержал. А что касается вашей жены, я удивлена, что ее нет, потому что она должна быть, и я даже знаю, как она должна выглядеть.

Я справедливо предположила, что его жена заставит забыть про моего мужа. Он не скрывал интереса, довольная произведенным эффектом, я описала ему его выдуманную половину. Мое описание его позабавило, но не пришлось по вкусу.

– Вот уж не знаю, понравилась бы мне она, – решил он. – Внешность еще так сяк, но характер...

– Поэтому я и решила, что ваш союз не очень счастливый. Кроме жены у вас еще должен быть кабинет с довоенным письменным столом, – продолжала я без остановки, пытаясь подавить в зародыше всякие мысли о моем муже. – В трехкомнатной квартире...

– Я живу в однокомнатной, – остановил он меня. – Письменного стола у меня вообще нет, пишу я на маленьком столике. Ради бога, откуда вы все это взяли?

– Вы так выглядите. От нечего делать я присматривалась к вам в скверике и добавила вам антуража. Вы выглядите как цвет цивилизации.

– Как что?

– Как цвет цивилизации. Который не приспособлен к жизни в лесу, потому что там все колется, здесь ему мокро, там грязно, а там за воротник капает. Который садится на муравейник.

У него начался такой приступ смеха, что я удивилась. Мне совсем не хотелось его так веселить.

– А вы знаете, это лучший комплимент из всех, что я слышал, – сказал он не переставая смеяться. – Вы понятия не имеете, как я боялся и сколько усилий потратил на то, чтобы быть похожим на цивилизованного человека, а не на лесного отшельника. Я очень долго жил именно в лесу. Лес был моей естественной средой, я до сих пор чувствую себя там намного лучше, чем в городе. Этого действительно не заметно?

– У вас что, зеркала нет? – ехидно спросила я.

– Нет, – признался он, продолжая смеяться. – Есть маленькое, для бритья. В нем видно отрастающую бороду, которая не производит очень цивилизованного впечатления. А вы любите лес?

– Естественно. И даже неплохо себя там чувствую, не мерзну и не страдаю от насморка...

Я с чистой совестью могла поклясться, что не удерживала его на этой скамейке силой. В любой момент он мог встать и пойти домой. По неизвестным причинам он не вставал и не шел. Странно...

Когда я ввалилась в прихожую Мачеяков, оказалось, что уже полночь. Муж ждал меня в пижаме, очень злой.

– Ты меня в могилу вгонишь, – уведомил он меня. – Что на тебя нашло, почему именно теперь ты исчезаешь на всю ночь! Прежде ты возвращалась раньше!

Обременительная афера, мешающая ему весь вечер, диссонансом ворвалась в мое благостное настроение и показалась мне невыносимо противной. Я на мгновение забыла, что люблю сенсационные происшествия.

– Кто просил тебя ждать? – раздраженно спросила я. – Как муж ты меня не ждал, а теперь у тебя крыша поехала! Что-то случилось?

– Конечно! Я отколупнул кусочек от глиняного подсвечника и, слушай, там какая-то скульптура.

– Какая скульптура?

– Ну статуэтка. Из золота.

– Наверное тоже шедевр. Это просто извращение действий торговцев. Они подделывают стекла под бриллианты из царской короны, а тут шедевры превратили в мазню. Хоть убей, но я не понимаю, зачем им это было нужно!

– Я не знаю, наверное, придется еще поразмыслить, может что и придумаем до разговора с полковником. Ты отдаешь себе отчет насколько по-идиотски все это выглядит?

– Будет еще более идиотски, если окажется, что мы должны отдать шефу его собственность в первоначальном состоянии, – беспокойно заметила я, когда обнаружила, как он разорил драгоценности. – Надеюсь, это все-таки преступление...

Муж направился за мной на кухню, упершись в необходимость продолжить рассуждения. Он выдвинул предположение, что визита взломщика ожидали и старались отбить у него искушение выкрасть самое ценное, спрятав его таким изощренным способом. Отталкивающе могла подействовать и тяжесть. В конце-концов я дала себя вовлечь в тему, придерживаясь все-таки версии правонарушения и боязни милиции, поскольку от одной мысли о том, что мы разломали на кусочки собственность порядочных людей и теперь мне придется собственноручно реконструировать морду плакальщицы, мне делалось нехорошо. Дополнительно меня сбивало воспоминание о пане Паляновском, пылкая чувственность которого не позволяла исключить амуры с Басенькой. Нельзя же было допустить, что предметом чувств мог быть рыцарь с головой, как дыня...