Романовы. Пленники судьбы

«Сначала осмотрел всю ее комнату, потом она показала мне все вещи от Никсы, его письма и карточки. Осмотрев все, мы начали перебирать все альбомы с фотографиями. Пока я смотрел альбомы, мои мысли были совсем не об них; я только и думал, как бы решиться начать с Минни мой разговор. Но вот уже все альбомы пересмотрены, мои руки начинают дрожать, я чувствую страшное волнение… Тогда я решаюсь начать и сказал ей, что прошу ее руки. Она бросилась ко мне обнимать меня. Я сидел на углу дивана, а она на ручке. Я спросил ее: может ли она любить еще после моего милого брата? Она отвечала, что никого, кроме его любимого брата, и снова крепко меня поцеловала. Слезы брызнули и у меня, и у нее. Потом я ей сказал, что милый Никса много помог нам в этом деле и что теперь, конечно, он горячо молится о нашем счастье. Говорили много о брате, о его кончине и о последних днях его жизни в Ницце».

Наконец-то произошло то, чего так давно и напряженно ждали. К молодым пришли с поздравлениями: Королева, Король, родственники и приближенные. Почти все плакали от радости. Александр сиял. Страшная ноша спала с плеч. Минни впервые за долгое время заразительно смеялась и была счастлива.

На следующий день нареченные жених и невеста получили телеграмму от родителей из России: «От всей души обнимаем и благословляем вас обоих. Мы счастливы вашим счастьем. Да будет благословение Божие на вас».

Александр подарил Дагмар подарки от себя и от родителей, которые произвели большое впечатление на всех. Блеск бриллиантов, изумрудов, жемчугов привел Датскую Принцессу в неописуемый восторг. Ничего подобного она не только раньше не имела, но и не видела. Она восторгалась, как дитя.

Она всегда любила украшения и, переехав в Россию, имела огромную и изысканную коллекцию, состоявшую главным образом из подарков ее дорогого Саши.

День летел за днем, и приближалось время разлуки. Об этом ни Александру, ни Дагмар не хотелось думать. Они были беззаботны и веселы, как никогда прежде. В один из вечеров они поднялись на верхний этаж дворца во Фреденсборге и на окошке нацарапали перстнем свои имена. И много раз потом, приезжая сюда, они, как молодые влюбленные, непременно будут подниматься на антресольный этаж дворца, навещая свою эту надпись-талисман, и будут стоять, обнявшись, молчать и вспоминать.

День расставания жениха и невесты наступил 28 июня 1866 года. Цесаревича провожала вся Королевская семья. Свадьба была назначена на май следующего года, а до того времени жених обещал часто писать и непременно еще приехать.

Расставшись с Датской Принцессой, Александр Александрович быстро понял, что теперь ему без нее будет очень трудно. Она ему вспоминалась все время, и все эти мысли окрашены были такой нежностью, так согревали душу и представить было невозможно, как же ему теперь находиться так долго в отдалении от милой Дагмар! Уже в день приезда домой 1 июля записал в дневнике: «Так грустно без милой душки Минни, так постоянно об ней думаю. Ее мне страшно не достает, я не в духе и долго еще не успокоюсь».

У Александра созрело намерение: уговорить Папá и Мамá ускорить срок свадьбы и попросить их убедить в том Короля и Королеву. 10 июля в Петергофе во дворце Коттедж состоялось обсуждение плана с родителями. Александр показал письма Дагмар, рассказал о своих чувствах и подчеркнул, что ему очень хотелось бы ускорить свадьбу. Мария Александровна сказала, что сама того же желала, и обещала немедля написать Королю и Королеве. Цесаревич не сомневался, что Король и Дагмар будут целиком на его стороне, но вот Королева…

Здесь возникала неуверенность, так как «мама Луиза» была слишком щепетильна, слишком придавала большое значение формальной стороне дела и не исключено, что у нее могли возникнуть возражения. В этих видах Мария Александровна обещала миссию «исполнить деликатно». Они все подробно оговорили и пришли к заключению, что Минни могла бы приехать в сентябре с тем, чтобы свадьба состоялась в октябре. В тот же вечер послания и составили: Царица и Царь Королеве и Королю, а Александр «своей Минни».

Прошло три недели, и прибыл долгожданный гонец из Копенгагена с письмами и с известием о согласии. Радость была великая у Цесаревича.

Дагмар писала жениху: «Я надеюсь, что ты доволен и что ты мне признателен за то, что я готова без промедления, в любой момент покинуть родительский дом, только ради тебя, моя душка. Твое письмо так тронуло меня. Видя, как нежно ты меня любишь, я могу быть бесконечно признательна за это Богу, за все то добро, которое Он послал мне. Ты, конечно, можешь понять, мой ангел, насколько это грустно для меня так быстро собраться и покинуть отцовский дом. Ведь я надеялась остаться здесь еще на зиму. Но я уверена, что найду настоящее счастье подле тебя, милый Саша!!!!»