Романовы. Пленники судьбы

Первые годы Наталья Сергеевна не испытывала сильных материальных затруднений. Сохранились кое-какие деньги на счетах в банках. К тому же ей удалось вывести коллекцию изумительных драгоценностей, продажа которых стала главным доходом несчастной вдовы. Но все имеет свой срок.

Бриллианты кончились, наступило время бедности, а затем и полной нищеты. Но еще раньше ее настигло новое горе: не дожив двух дней до двадцати одного года в автомобильной аварии на юге Франции погиб ее сын Георгий. Случилось это летом 1931 года.

Последние годы своей жизни Брасова провела в Париже. Некогда томная красавица превратилась в страшную, полубезумную старуху, которая скандалила за каждый грош с хозяевами третьеразрядных меблированных комнат, с бакалейщиками и мусорщиками. Ее горькая жизнь завершилась на больничной койке в приюте для неимущих 26 января 1952 года.

Глава 33. «Мальчик», «Уточка» и корона Российской Империи

Пятого внука Императора Александра II и его крестника родители назвали редчайшим именем в Доме Романовых – Кирилл. Биография Великого князя Кирилла Владимировича, включавшая немало удивительных поступков и событий, походила на авантюрно-буффонадный роман, с розовым прологом и мрачным эпилогом.

Он скончался в Американском госпитале в Париже в октябре 1938 года и за свои шестьдесят два года успел познать умопомрачительный любовный угар, воскрешение из мертвых, криминальный брак, династический остракизм, Царскую милость, клятвопреступление. Он единственный из Великих князей[63], кому удалось с комфортом, по особому разрешению А.Ф. Керенского, вместе с женой, детьми и гувернантками покинуть летом 1917 года революционную Россию, прихватив с собой фамильные драгоценности и семейные реликвии.

Этот Великий князь сподобился предать Императора, а затем, публично оклеветав Его, восславил революцию. В эмиграции же провозгласил себя «царем», организовав шумную «царскую антрепризу», исправно работавшую многие годы…

Он появился на свет 30 сентября 1876 года в Царском Селе под Петербургом. Его отцом был третий сын Александра II Великий князь Владимир Александрович (1847–1909), и по имени его отца эту ветвь Романовского Рода называли Владимировичами.

В 1874 году Владимир Александрович женился на немецкой принцессе Марии-Александрине-Елизавете-Элеоноре, получившей в России имя Мария Павловна (1854–1920). В фамильном кругу все ее звали «Михень». Она происходила из Мекленбург-Шверинского Дома и была в родстве со многими владетельными домами Германии. Марию Павловну многие в России считали отъявленной «германофилкой» и даже «агенткой Берлина», хотя фактических доказательств подобных подозрений так никогда приведено не было.

Владимир женился на Михень по любви. Рослая, пышнотелая, веселого нрава и живого ума девушка покорила сердце русского князя. Он на всю жизнь остался у нее в плену. «Домом Владимировичей» правила именно Мария Павловна. В высшем свете не без основания злословили, что высокородным мужем Михень распоряжается «по своему усмотрению». Он прощал супруге все и почти никогда ей не перечил.

Владимир занимал очень высокое положение в династической иерархии: брат Александра III, дядя Николая II. Весьма престижны были звания и государственные должности этого Романова: генерал от инфантерии, генерал-адъютант, член Государственного Совета, сенатор, Главнокомандующий войсками гвардии и Петербургского военного округа, президент Императорской Академии художеств. Он отличался незаурядным умом, но в делах государственного управления заметной роли не играл, в силу неистребимой лености своей натуры. Да ему это было и малоинтересно.

Его, но особенно супругу, влекли блеск и мишура светской и богемной жизни. Их огромный роскошный дворец в Петербурге на Дворцовой набережной, построенный «во флорентийском стиле», многие годы являлся эпицентром изысканных столичных увеселений. На званых вечерах, балах, обедах и чаях «у великолепной Марии Павловны» бывали принцы и принцессы, министры и дипломаты, артисты, художники, многие иностранные знаменитости.

«Правила бал» там всегда хозяйка. Она была ярка, обворожительна, и многие увозили из «флорентийского палаццо» самые наилучшие впечатления. Бывали и другие, кто восторгов не испытывал и кого порой просто коробила и эта показная («азиатская») роскошь, и слишком раскрепощенное поведение хозяйки, «запросто» общавшейся с каким-нибудь берлинским или парижским актеришкой или обычным офицером. К тому же Мария Павловна позволяла себе порой такие критические высказывания о порядках в России, делала столь прозрачные и нелицеприятные намеки относительно некоторых членов Династии, что у гостей от шока кусок в горле чуть ли не застревал.