Романовы. Пленники судьбы

Фамильные дрязги раздражали и нервировали Александра III и Марию Федоровну. Царь считал, что подобное поведение вообще недопустимо. Однако обуздать темпераментных родственниц был не в силах. Он сам не питал душевного расположения ни к одной, ни к другой. Михень его порой откровенно раздражала и возмущала. Организовала в своем дворце чуть не притон, пускает туда невесть кого, ведет там свободные разговоры обо всем, да еще и устраивает постоянно ночные ужины в обществе артистов и офицеров, и говорят, что все кончается непристойными танцами и чуть ли не оргией. И самое неприятное, что брат Владимир полностью у нее в подчинении.

А чего стоили их ежегодные многомесячные европейские вояжи! Мало того что они обосновывались там всегда по-царски (лучшие апартаменты, многочисленная прислуга, богатый выезд, непременная ложа в театре), но Михень старалась играть и заметную общественную роль. Встречи с правителями и принцами, с политическим деятелями и журналистами, с известными актерами, писателями, художниками. Брат царя вызывал повсеместный интерес, и Мария Павловна просто купалась в лучах известности и пиетета. Без мужа она не любила выезжать, так как в таком случае не было необходимого внимания.

Царь долго молчал, но в конце концов не выдержал. В октябре 1884 года написал Владимиру: «Вообще мне и многим другим кажется странным, что вот уже почти 10 лет подряд, что ты каждый год ездишь за границу без всякой нужды; это тебе очень вредит в глазах и мнении твоих подчиненных и неправильно в служебном отношении».

Мягкое увещевание Монарха имело лишь краткосрочный эффект, и через некоторое время заграничные вояжи Михень и Владимира возобновились. В феврале 1889 года произошло резкое объяснение между братьями, и Александр III с горьким сожалением писал: «Теперь я вижу, что ни мои просьбы, ни мои желания, ни предложения вами не принимаются. То, что хочет твоя жена, ты будешь добиваться во что бы то ни было и никаким моим желаниям не подчинишься. То, что Папа́ и Мама́ было легко делать, мне невозможно: это приказывать! Как может брат брату приказывать! Это слишком тяжело!»

Император был возмущен и свое нерасположение продемонстрировал отказом навестить Михень в день ее рождения 2 мая 1889 года.

Владимир был обескуражен, выказал обиду брату-царю. Объясняя свой афронт, Император разъяснял: «Действительно, я не доволен твоей женой. Несмотря на все мои просьбы, желания, предложения и требования, она преспокойно прокатилась за границу и настояла на своем. Как же я должен смотреть на это? Промолчать и проглотить явное глумление над моим желанием и ждать, что это будет продолжаться всякий раз, когда она этого пожелает!? Вдобавок возвратиться накануне своего рождения и ждать, чтобы ехали к ней с поздравлениями; это уж чересчур бесцеремонно и странно».

Завершая послание, Александр III задал брату вопрос: «Почему ни с кем из семейства у меня таких столкновений не было, как из-за твоей жены?» Ответа он не получил. Михень же и дальше продолжала вести себя слишком своенравно, что порой граничило с неуважением к особе государя.

Императрица Мария Федоровна разделяла позицию супруга и демонстрировала свое нерасположение: она перестала подавать руку Михень. Сухой кивок на официальных церемониях и семейных трапезах – это все, на что могла рассчитывать Мария Павловна. Но иногда она получала и такие удары, от которых долго не могла прийти в себя.

На одном из придворных балов Мария Федоровна публично прокомментировала внешний облик родственницы. «Бог знает, на что она похожа, она такая красная, что можно подумать, что она пьет», – заметила императрица. Высказывание Марии Федоровны со скоростью электричества облетело все гостиные. Конечно, его находили не слишком изящным, но зато «пуля попала точно в цель». После таких потрясений тридцатилетней Великой княгине Марии Павловне, считавшей себя неотразимой красавицей, действительно надо было срочно ехать «лечить нервы» в Биарриц или Баден-Баден!

В силу своего высокого династического статуса и неуемного самомнения Мария Павловна весьма основательно готовилась к устройству семейного будущего своих детей. Она непременно хотела, чтобы их жизни скрепили семейные узы лишь с европейскими принцессами и принцами «первого круга». Когда встал вопрос о замужестве единственной ее дочери Елены, то у Михень тут не было никаких колебаний. Она отвергла нескольких претендентов по причине их «недостаточной родовитости».

Великий князь Константин Константинович записал в дневнике 7 августа 1900 года: «Ники (греческий принц. – А.Б.) долго ехал верхом с Еленой, которая ему нравится, как и он ей, но Мария Павловна сделала дочери за это выговор и сказала Георгию, что Ники, как не будущий король и не имеющий состояния, не может рассчитывать жениться на Елене. И она, и Ники ходят как в воду опущенные. Слышал, что Михень мечтает выдать дочь за наследника (греческой короны. – А.Б.), воображая, что это разрешат».