Романтическая комедия

– Давай вернем «Полку в ванной», – попросил Найджел Боба.

Мы с Эллиотом встретились взглядами.

– Не знай я тебя лучше, подумал бы, что теряешь хватку, – заявил он. Впрочем, без осуждения – скорее удивленно.

Суббота, 18:35

Гримерки ведущего и приглашенного музыканта располагались в одном коридоре, и обе стояли закрытыми, когда я шла в офис к Найджелу. А когда вернулась в павильон, гримерка ведущего уже была открыта и полна людей.

– Привет, Салли! – Ноа жестом позвал меня внутрь.

В удивительно непримечательной комнате на удивительно непримечательной мебели устроились Отэм, Мэдисон и Эдисон; белый мужчина с аккуратной козлиной бородкой; черный мужчина с аккуратной козлиной бородкой; женщина в комбинезоне и с волосами торчком; блондинка, похожая на типичную мамочку из пригорода, и белый мужчина в костюме с галстуком. Полагаю, агент, менеджер и остальные участники команды Ноа – кроме Отэм, Мэдисон и Эдисон, конечно.

Ноа, загримированный и одетый в смокинг, смотрелся потрясающе – наверное, потому что я привыкла к мужчинам в тональном, бронзере и румянах. Если на нем и правда был парик, то отменного качества.

– Привет, – поздоровалась я. – Подружился со змеей?

– Ближе не бывает. – Он показал скрещенные пальцы. – Нет, серьезно, неплохо прошло. Я думал, змея будет холодная, они же хладнокровные, но нет. Ее, между прочим, Элеонорой зовут.

– Правда?

Ноа кивнул.

– Кстати, я написал-таки Аннабель. Похоже, они с Дэнни расстались.

– Да. И скетч вырезали.

– Очень жаль.

– Ничего, бывает. Спасибо за помощь. Как настроение?

Он скорчил перепуганную мину, чтобы меня посмешить.

– Скажем, я сейчас не образец спокойствия.

– Думаю, у тебя все отлично получится и премьера тоже пройдет отлично. Честно.

Ведущие нередко волнуются перед выступлением – некоторых, помню, всю неделю от страха трясло и тошнило, – но мне прежде не приходилось их успокаивать. Однажды я обнимала в коридоре перепуганного танцора, выступавшего с рэпершей, – крупный был такой мужчина, накачанный и лысый, в майке и джинсовых шортах.

– Вообще-то к твоему выпуску мы уже довольно неплохо подготовились, такое редко случается, – призналась я Ноа.

– Да?

Мы спохватились и хором повторили:

– «Вообще-то»?

Казалось, мы давным-давно знакомы. Я подумала: «Ноа все-таки хороший парень, да еще и красавец необыкновенный, и слава богу, что скоро выступление и наши якобы случайные встречи наконец прекратятся. «НС» – это нечто вроде летнего лагеря, и Ноа – друг на неделю».

Я показала ему большой палец.

– Ладно, пойду сообщу Дэнни радостную новость: мой стервозный скетч о его личной жизни убрали из программы.

– Постой.

Ноа наклонился к блондинке в бордовом платье с коричневыми цветами и положил руку ей на плечо. Женщина ела кешью из пакетика. На столе лежало много таких пакетиков, а еще бананы, яблоки, вяленая говядина, овощная нарезка, маленькие брауни и бутылки воды. Блондинка повернулась к нам.

– Салли, это моя сестра Вики. Вики, это Салли, она здесь сценаристка.

– Благодаря вам мечты Ноа сбываются, – тепло поприветствовала меня Вики.

– Ну, не мне одной, – ляпнула я. – Приятно познакомиться. – Мы пожали друг другу руки.

– И мне.

– А вы живете тут в…

Не успела я закончить, как откуда ни возьмись явилась Отэм – да уж, в своем репертуаре!

– Салли, позволь украсть Ноа и Вики. Надо им показать, где Вики объявит первую песню.

– А, прикольно. – Я отошла и неопределенно помахала им рукой на прощание. – Ни пуха ни пера!

Суббота, 23:08

Работа на «НС» частенько бывала суматошной, однако самое суматошное время выпадало на промежуток между генеральной репетицией и началом выступления. Приходилось провожать триста с чем-то гостей на выход и заводить внутрь еще триста с чем-то. Все сценаристы, продюсеры и актеры набивались в офис Найджела (на сей раз смежный со съемочным павильоном), и начальник объявлял два-три скетча, которые следовало убрать из программы, определял последовательность оставшихся и делал замечания по сценариям, декорациям и костюмам. И если временами его взыскательность доходила до смешного (например, когда он просил передвинуть цветочный горшок из правого угла стола в левый), аргумент в таких случаях был один: он – Найджел Петерсен, а мы – нет.

Генеральная репетиция прошла хорошо, и зрители много смеялись – но не настолько хорошо, чтобы не волноваться за предстоящее выступление. Иногда перед премьерой ты понимаешь: выше генеральной репетиции прыгнуть не удастся… Впрочем, в тот раз повезло. Без проходняка не обошлось: на «Монашке и святом отце» в зале стояла гробовая тишина, но, к счастью, сразу после началась первая песня Ноа – она сгладила впечатление и спасла шоу от провала. Конечно, каждый мечтал, чтобы его скетч произвел фурор, и все же успех воспринимается острее, имеет бо́льшую ценность, когда понимаешь: зрители не станут хлопать просто так.