Романтики, реформаторы, реакционеры. Русская консервативная мысль и политика в царствование Александра I

Оно было тепло принято протестантским духовенством и некоторыми официальными лицами, в частности В. П. Кочубеем (из Негласного комитета) и министром внутренних дел О. П. Козодавлевым. Император в декабре одобрил идею Российского библейского общества, и оно впервые собралось в доме Голицына 11 января 1813 года. Его деятельность должна была распространяться только на неправославное население России; монополия издания Библии для православных на церковнославянском языке сохранялась за Святейшим Синодом. Вскоре, однако, из-за объема и недоступно высокой цены каждого экземпляра этой Библии Голицын (который председательствовал как в Российском библейском обществе, так и в Синоде) организовал выпуск Российским библейским обществом дешевого издания Библии на церковнославянском языке, а Синод начал активно участвовать в работе общества. В 1816 году Александр I поручил Библейскому обществу напечатать Новый Завет на русском языке. Этот проект, возложенный на Святейший Синод под руководством архимандрита Филарета (Дроздова), исходил из тех же идей, на которых строилась вера самого Александра и международная политика Священного союза. Целью Александра было возрождение российского общества на основе духовности, – идея на первый взгляд внекон-фессиональная, но близкая к протестантизму в приуменьшении роли церковных обрядов и акценте на личном общении читающих Библию христиан с Богом. Православная церковь, жизненно важная опора национальной исторической идентичности русского народа, была законодательно низведена до уровня первой церкви среди равных, и государство начало всячески поддерживать религиозную терпимость по отношению к неправославным [Tompkins 1948: 251–258; Zacek 1966: 411–417].

Во главе Российского библейского общества стояли Кочубей, Козодавлев, Кошелев, министр народного просвещения Разумовский, брат баронессы Крюденер, ведущие представители российского духовенства (православного, католического и протестантского), а также Лабзин – главный российский мистик [Брокгауз, Ефрон 1890–1907,6:696–708]. Как и в случае «Беседы» Шишкова, Российское библейское общество включало элиту церкви и государства, привлеченную идеологией общества, известностью его лидеров и, вдобавок ко всему, покровительством императора. Но если принадлежность к «Беседе» требовала определенной политической отваги из-за ее слегка оппозиционного тона, то вступление в члены Российского библейского общества, благодаря его близости ко двору, считалось удачным шагом в построении карьеры даже для тех, чья вера была не слишком горячей. Коллектив Российского библейского общества был разношерстным, в него входили и оптимистичные прогрессисты, и мрачные реакционеры, и лицемерные оппортунисты. Последних наилучшим образом характеризует карьера Магницкого, о котором речь пойдет ниже. Типичными же представителями первых двух групп были О. П. Козодавлев и Д. П. Рунич.

Козодавлев родился 29 марта 1754 года (на три недели позже Шишкова) и в 1769–1774 годах учился в Лейпцигском университете вместе с Радищевым и Скарлатом Стурдзой. Затем он служил в Сенате, в Академии наук и в Комиссии об учреждении народных училищ, в которой оставался до 1797 года. На этих постах он проявлял большую заботу об образовании; он ратовал за создание университетов, доступных для всех сословий (радикальная мысль в обществе, где доминировали дворяне), и настаивал, чтобы преподавание велось на русском языке, несмотря на то, что среди преподавателей превалировали немцы (идея в русле культурного национализма Шишкова и Карамзина). Кроме того, предвосхищая Сперанского, он полагал, что продвижение по службе должно определяться образованием и способностями человека, а не составлять исключительную привилегию дворянства [Сухомлинов 1874–1888, 6: 6, 14, 26–77].

С 1797 года Козодавлев – влиятельный член Сената, известный как человек изощренного ума. Он стремился обеспечить непреложность закона, разделял ненависть Радищева к рабству, поддерживал свободу печати и борьбу против суеверия и невежества. Возможно, благодаря своим прогрессивным, хотя и националистическим взглядам он был в Комитете министров единственным другом министра юстиции И. И. Дмитриева, дружившего также с Карамзиным. Козодавлев стал товарищем министра внутренних дел в 1808 году и министром – в 1810-ом. Его экономическая политика вплоть до его кончины в 1819 году была нацелена на развитие промышленности, устранение препятствий этому и на поощрение публики «покупать русское». Он полагал, что основные сложности связаны с управленческим аппаратом. Когда его спросили, отчего чужеземные растения отлично растут в российских оранжереях, а русским промышленникам трудно успешно производить товары, аналогичные иностранным, он ответил: «Оттого, что в устройство оранжерей не вмешивается администрация» [Сухомлинов 1874–1888, 6: 260][386].