Романтики, реформаторы, реакционеры. Русская консервативная мысль и политика в царствование Александра I

Социальный состав подписчиков «Русского вестника» за 1813 год подтверждает описанный характер журнала (в 1811 году сведения о составе не публиковались). 451 человек были дворянами, из них 136 были обозначены как «его благородие», 197 – как «высокоблагородие» (майоры, полковники и соответствующие им по положению гражданские чины), 75 – как «высокородие», «превосходительство» или даже «высокопревосходительство» (генералы и соответствующие им). Еще 41 подписчик был «сиятельством» (то есть графом или князем), по экземпляру получали великие князья Михаил и Николай (будущий царь Николай I), и один поступал в Императорскую библиотеку в Эрмитаже. С другой же стороны социальной лестницы 52 человека были купцами, а некий Григорий Сокольников, проживавший в далеком холодном Якутске и выписывавший журнал Глинки, был простым мещанином. Таким образом, число читателей журнала было приблизительно пропорционально числу грамотных людей (если не считать служителей церкви, из которых всего девять подписывались на журнал Глинки, так как он, как правило, избегал затрагивать религиозные темы). Основная масса читателей принадлежала к провинциальным дворянам (вроде членов семьи Шишкова), отошедшим от дел в достойном среднем чине, но были среди них также и сановники, и простолюдины. Состав подписчиков «Русского вестника» отражает социальную базу русского консерватизма.

Оценить уровень воздействия журнала Глинки на читателей трудно. Он печатался в количестве 600–700 экземпляров, в то время как тираж газеты «Северная почта», издававшейся Министерством внутренних дел, составлял 5 000 экземпляров. С другой стороны, «Вестник Европы» Карамзина и «Сын отечества» Н. И. Греча при тираже от одной до двух тысяч экземпляров считались весьма успешными, так что «Русский вестник» выглядел в этом ряду вполне достойно. К тому же многие периодические издания сходили с дистанции после нескольких первых выпусков, а «Русский вестник» продержался больше десяти лет, что свидетельствует о неослабевающем интересе к нему читателей. Более того, журнал был не из тех, которые бегло просматривают, чтобы затем выбросить. Начать с того, что для читателей, живших за пределами Москвы, годовая подписка стоила 15 рублей, а это по тем временам было недешево. Еще важнее тот факт, что это был не просто листок новостей, и, стало быть, журнал не слишком быстро устаревал. Вероятно, провинциальные дворяне добавляли каждый новый выпуск к своей скромной библиотеке, давали его читать друзьям и соседям. Можно предположить, что большинство грамотных домочадцев внимательно прочитывали журнал, размышляли над ним в течение долгих, скучных месяцев однообразной провинциальной жизни и делились своими впечатлениями с теми, кто его не читал. Среди подписчиков были также школьные библиотеки и читальные залы Дворянских собраний, где он проходил через многие руки. Поэтому количество читателей «Русского вестника» было, скорее всего, гораздо больше числа подписчиков.

«Русский вестник» муссировал излюбленные темы Глинки: величие Руси и падение нравственности. Так, декабрьский номер за 1811 год, к которому был приложен список подписчиков этого года, представлял собой книжку объемом в 124 страницы, содержавшую стихи самого Глинки и одного из читателей; отрывок из хроники о казаках (с панегирическими комментариями Глинки); рецензию на новую французскую книгу о значении религии; анализ московской хроники Смутного времени – о событиях начала XVII века; небольшую аллегорическую пьеску, высмеивавшую погоню за модой; письма читателей, сообщавших о семьях, находившихся в крайней нужде, и письма членов этих семей, благодаривших других читателей за оказанную финансовую поддержку. Неизменным рефреном были патриотизм, здравый смысл и сердечность, присущие русским всех времен и сословий, если только они оставались верны заветам предков и не поддавались пагубным соблазнам современного мира.