Романы Ильфа и Петрова

Не реже встречаются дверные эмблемы антропоморфного вида. Дом неотделим от хозяина (см. ДС 5//22). В «Рождественской песни» Диккенса и у Гофмана колотушка буквально превращается в человеческое лицо. В других местах у Диккенса дверной молоток очеловечивается фигурально. Он, говорит автор, имеет свою физиономию, безошибочно отражающую характер владельца [Очерки Боза: Наш приход, гл. 7]. Ручка звонка — как бы «нос» дома: в «Нашем общем друге» один из персонажей «сердито дергал дом за нос, пока в дверном проеме не появился человеческий нос» [11.5].

Хотя звонок Коробейникова имеет вид простого диска, он обращается к посетителю с речью; вообще в его родстве с двусмысленными, издевающимися над «входящим» лиминальными символами сомневаться не приходится. Он стоит в ряду демонических и оживающих предметов наравне с агрессивными дверными приборами [см. ДС 8.//1].

11//8

Остап увидел перед собою маленького старичка — чистюлю с необыкновенно гибкой спиной… Спина старика долго извивалась… Старик задрожал и вытянул вперед хилую свою лапку… — Ср. сходный портрет архивариуса у Бунина: «Этот потешный старичок… был очень мал ростом, круто гнул свою сухую спинку…» И далее: «…в дугу согнув свою худую спину…», «…старался разогнуться и получше уставить свои качающиеся ножки… и т. п. [Архивное дело]. В «Лафертовской маковнице» А. Погорельского инфернальный кот-оборотень «с приятностью выгибает круглую свою спинку» (ср. в ДС «хилую свою лапку», с тем же порядком слов и уменьшительным суффиксом). Гибкость спины, бесхребетность — один из признаков черта в фольклоре («У нечистой силы спины нет»¹). Григорий Распутин не зря характеризуется своими ненавистниками как «бесхребетная зеленоглазая гадина» [Дон-Аминадо, Поезд на третьем пути, 174]; зеленый — один из цветов дьявола [см. ДС 5//5].

11//9

Старик с сомнением посмотрел на зеленые доспехи молодого Воробьянинова… — Ироническое «доспехи» в смысле «неказистая, жалкая одежда» — метафора далеко не новая, ср. ужеуГоголя: «Фетинья… утащила эти мокрые доспехи» [Мертвые души]. Мы находим ее также у В. Набокова: «…то были крахмальные доспехи довольно низкого качества…» [Король, дама, валет (1928), гл. 1] и у В. Аксёнова: «Мои доспехи [от дождя] не поржавеют, только чище будут» [Пора, мой друг, пора; ч. 2, гл. 2; герой осматривает свою неважную одежду]. «Зеленые доспехи» Остапа, однако, следует считать остротой второго порядка, где к уже известной метафоре «одежда = доспехи» добавлена цитата и игра слов: «рыцарь в зеленых доспехах» (armure verte) фигурирует в «Задиге» Вольтера [гл. 19], а «рыцарь зеленых лат» — в весьма популярной в предреволюционные годы «Принцессе Грезе» Э. Ростана (перевод Т. Щепкиной-Куперник; сюжет драмы выложен мозаикой над фасадом московского «Метрополя»).

11//10

Это почему ж так много? Овес нынче дорог? — Намек на жалобы извозчиков на дороговизну овса [см. ЗТ 8//46; ЗТ 13//23].

11//11

Вся мебель! У кого когда взято, кому когда выдано. — После революции реквизированная мебель распределялась по советским учреждениям, делая их обстановку довольно пестрой [см. ЗТ 1//19].

11//12

…Вам памятник нужно нерукотворный воздвигнуть. — Цитата из Пушкина. Что кому-то надо «памятник поставить» — ходячая похвала. Ср. у Чехова: «Это замечательный человек… Когда он умрет, ему непременно монумент поставят» [Осколки московской жизни, Поли, собр. соч. в 20 томах, т. 2: 357]. Комически переиначено у Эрдмана: «А если тебе, [Павел], за такое геройство каменный памятник высекут?» [Мандат, 48 (д. 2, явл. 13)]. Выражение «поставить кому-то памятник при жизни» дважды встречается в сочинениях В. И. Ленина [Поли. собр. соч., справочный т. 2].

11//13