Романы Ильфа и Петрова

«Сумбурун» сочетает в себе «сумбур» и «Сумурун» — название знаменитого в свое время немецкого немого фильма с восточной тематикой в духе «1001-й ночи» (1920, режиссер Э. Любич; в советском прокате — «Жемчужина гарема»), а также спектакля на восточную тему в дореволюционном театре «Кривое зеркало» Н. Н. Евреинова [Тихвинская, Кабаре и театры миниатюр, 265].

29//13

Не наврал ли вам липовый каракалпак Ухум Бухеев? — «Липовый» в значении «фальшивый» — неологизм 20-х гг., проникший из воровского жаргона [см.: Похождения липового рабкора, Пр 1926; Селищев, Язык революционной эпохи, 77]. Судя по мемуарам Е. М. Крепса [О прожитом и пережитом], слово «липа, липовый» свободно употреблялось в смысле «поддельный документ» уже в 1918–1919. В 20-е гг. оно входит в массовый обиход: «Сейчас в моде

наценка, липовый» [Смирнов-Кутачевский, Язык и стиль современной газеты, 15]. Но в печати эпохи ДС [см. также ДС 7//5] «липа» еще часто ставилась в кавычки, что указывает на сравнительную новизну данного словоупотребления.

Подозрение во вранье, вероятно, навеяно частыми фальсификациями фольклора восточных народностей, о чем писали и соавторы в фельетоне «Маленькая Ху-Ху» [ЛГ 05.06.32, перепечатано в кн.: Ильф, Петров, Необыкновенные истории…].

Примечания к комментариям

¹ [к 29//7]. «Отойди, Мамай…» Почему появляется здесь имя татарского хана? Помимо того, что адресатом реплики является казах, она может читаться как предвестие хаоса, который вскоре воцарится на столь заботливо накрытом банкетном столе. Выражения типа «как будто Мамай прошелся» обозначает по-русски кавардак и разруху. В «Мистерии-буфф» Маяковского в сходной ситуации — при виде блюда, которое один из гостей опустошил еще до начала обеда — собравшиеся восклицают: Что здесь? / Гуляла мамаева рать? / Один ведь, / один — /и чтоб столько сожрать! [стихи 540–545]. И это не только об обеденных столах: «После каждой работы лаборатория превращалась, по словам Петра Гавриловича, в Мамаево побоище» [И. Грекова, Кафедра].

²[к 29//12]. Еще один пример восточного жанра со множеством объяснительных глосс — очерки Л. Аргутинской «Страницы большой книги» [МГ 14–16.1930]. Восточные слова употреблялись и без перевода, например: «— Якши новая жизнь! — говорит мне, сверкая зубами, иолдаш Юсуф Мемедьяров, сознательный шахтер» [Адалис, Вступление к эпохе, 48; «иолдаш», или «усулдас» = товарищ].

30. Александр Ибн-Иванович

30//1

В нагретом и темном товарном вагоне… Пахло кожей и ногами. — «Пахло» — см. ДС 8//2. В «Анне на шее» Чехова ср. сходное сочетание разнородных запахов: «Пахнет светильным газом и солдатами».

30//2

«Вдруг он сейчас меня задушит… Разрежет на части и отправит малой скоростью в разные города…» — Станция Хацепетовка! Выходите, гражданин! — Хацепетовка — железнодорожная станция; находится не в Средней Азии, а в Донбассе к северо-востоку от Сталино (бывшей Юзовки). Упоминается у Чехова: «Я вспомнил голую, пустынную степь между Никитовкой и Хацепетовкой…» [Перекати-поле]. Мотивировка ее появления в данном месте ЗТ неясна.

Посылка трупа в разные города — общее место черного юмора в эпоху ЗТ. По словам фельетониста, в современных заграничных фильмах «чудовищные негодяи сыплют килограммы цианистого кали в утренний кофе своих престарелых мамаш, рубят трупы в куски и отправляют их на разные адреса почтовыми посылками с объявленной ценностью». Он же вспоминает, что персонажи в дореволюционном театре Гиньоль «резали друг друга и в упакованном виде отправляли по железной дороге малой скоростью» [М. Кольцов, Красиво, как в кино // М. Кольцов, Конец, конец скуке мира; его же, О диспутах, Чу 07.1929]. Одна из героинь «Эмигрантов» А. Н. Толстого говорит: «…не поручусь, что [он] не отправит меня куда-нибудь по частям в багажной корзине…» [гл. 15]. В фельетоне «Алмазная дочка» [Чу 41.1929; подпись Франц Бакен-Бардов, написан, по-видимому, соавторами; см.: Ильф, Петров, Необыкновенные истории…, 217, 463] есть фраза: «Можете… разрезать пошляков на куски, зашивать в корзины и отправлять малой скоростью куда-нибудь на станцию Пепелихи». Мотив, как и юмористика вокруг него, по-видимому, восходит к Западу и началу XX века: И. Эренбург вспоминает, что в конце 1908 сенсацией французской прессы был «человек, [который] убил свою любовницу, положил труп в сундук и отправил малой скоростью в Нанси» [Люди, годы, жизнь, I: 92].

30//3