Романы Ильфа и Петрова

Сокровище... нельзя было унести. Оно перешло на службу другим людям. — "Потеря сокровища", добытого ценой долгих трудов и поисков, — распространенный мотив мировой литературы. В советском контексте сюжет о погоне за богатством, в сущности, не мог иметь иной концовки, и мы действительно встречаемся с ней в литературе, в том числе в обоих романах Ильфа и Петрова, а также в приключенческих фильмах — "Семья Грибушиных", "Пропавшие сокровища", "Куклас миллионами" [Советские художественные фильмы, т. 1].

Весьма древней разновидностью потери сокровищ является "воссоединение добытого героем объекта с природой". Он погружается в воду или в болото (легенда о Мидасе — золото уходит в ручей; Эдда, "Песнь об Атли" — клад остается на дне реки; Б. Деперье, "Новые забавы", новелла 19 — нашедший клад бросает его в реку; Дж. Стейнбек, "Жемчужина" — драгоценность брошена в море и утащена крабом, и мн. др.); возвращается в родную стихию или на свое законное место в миропорядке (Коллинз, "Лунный камень" — камень возвращается на чело индийской статуи, откуда он был похищен; Л. Метерлинк — синяя птица улетает); пожирается хищниками (Хемингуэй, "Старик и море" — уникальная рыба съедена акулами). Сокровище, полученное от нечистой силы, обращается в прах (Гоголь, "Заколдованное место", "Вечер накануне Ивана Купала"). Добыча вора или налетчика развеивается по ветру, тонет в воде, вообще так или иначе уничтожается (в определенном типе современных фильмов, например: "Touchez pas au grisbi", "Melodie en sous-sol", "Who is Minding the Mint?", "Это безумный, безумный, безумный мир" и др.). Наследство, за которое шла многолетняя тяжба, поглощено судебными издержками (Диккенс, "Холодный дом").

Важная разновидность потери, обнимающая большое число вариантов, — "превращение богатства, добытого одним, в общее достояние". Ярким примером может служить "Золото" Блеза Сандpapa (и основанный на нем сценарий С. Эйзенштейна и его сотрудников "Золото Зутера"). На золотоносный участок, открытый капитаном Зутером, набрасываются тучи колонистов, оттесняют первооткрывателя и владельца земли и возводят на ней город Сан-Франциско. Другой сюжет этого типа дал бразильский писатель Олаву Билак в поэме "Охотник за изумрудами", где герою в предсмертном бреду видится нация, завладевающая открытыми им изумрудными приисками, строящая города... По идеологическим причинам ясно, что в советской литературе предпочтительной формой утраты сокровища должно быть обобществление. Любопытно, однако, что в чистом виде оно представлено лишь в первом романе. В ЗТ сокровище Бендера достается не Советскому государству, а румынским пограничникам-грабителям; тематическая интерпретация различия представила бы интересный вопрос.

Рассказ В. Катаева "Цветы" (1936) развивает ту же, что и оба романа, тему преимущества общего богатства над частным, и в его финале узнаются черты как концовки ДС (переход объекта вожделений индивида в собственность всех), так и последних глав ЗТ (невозможность пользоваться удобствами и ценностями иначе, нежели в коллективном порядке). Счастливый молодой отец хочет к возвращению жены из роддома уставить цветами квартиру. Но в магазинах цветов не оказывается — они распроданы в связи с завтрашним праздником 1-го мая. Проснувшись утром, молодые родители видят в окно, что вся Москва убрана цветами, так что мечта исполнилась — ребенка в первый день его жизни окружают цветы. Об Ильфе и Петрове напоминают даже метафоры: "Вся Москва была похожа на огромный праздничный букет" (ср. в ДС: "...диадема превратилась в театральный зал..." и проч.).

Примечание к комментариям

¹ [к 40//3]. Данное место связано косвенными ассоциациями также с "Завистью" Ю. Олеши, где Кавалерова вышвыривают из пивной [гл. 4], вслед за чем на сцене появляется Бабичев; отношения между последним и Кавалеровым в ряде черт сходны с отношениями Бендера и Воробьянинова. В пьесе Ю. Олеши " Заговор чувств ", основанной на " Зависти ", есть и мотив убийства бритвой [см. выше, 40//5].

Исключенная глава: Прошлое регистратора загса (ПР)

ПР//1