Романы Ильфа и Петрова

Сделав жертвой экзекуции интеллектуала Лоханкина, соавторы привлекли третий традиционный мотив — об "утонченной личности, унижаемой хамами". Чувствительный, легкоранимый человек вынужден жить среди плебеев, которые над ним грубо издеваются, уличают в постыдных провинностях, терроризируют и т. п. Вина героя часто связана с теми или иными любовными поползновениями (см. ниже). Но иногда, как в случае Лоханкина, она имеет чисто бытовой характер: в "Пещере" Е. Замятина хамсосед обвиняет интеллигента в краже дров, в "Списке благодеяний" Олеши артистку травят за "пяток яблок". Кульминацией может быть та или иная унизительная процедура, чаще всего порка: того, кто претендует на отрыв от низменной реальности, грубо возвращают к ней. Это происходит в "Невском проспекте" Гоголя (немцы-ремесленники и поручик Пирогов), в "Леди Макбет Мценского уезда" Лескова, в "Печенеге" Чехова (солдаты высекли черкесскую княгиню, чей плач на могиле убитого мужа мешал им спать), в новелле А. Н. Толстого "Прогулка" (кузнец порет акцизного чиновника, ухаживающего за его дочерью), в его же "Ибикусе" (несколько офицеров порют штатского за "трусость") и т. п. Помещика Максимова в "Братьях Карамазовых" порют "за образование", зато, что он знает наизусть эпиграммы [III.8.7; параллелизм с Лоханкиным отмечен в кн.: Каганская, Бар-Селла, Мастер Гамбс и Маргарита, 43]. В других случаях герою дают подзатыльник, его спускают с лестницы, выбрасывают за дверь, дергают за бороду и т. п. Соотношение между героем и его обидчиками может сдвигаться в пользу последних, если они репрезентируют естественную жизнь, а его претензии на избранность носят извращенный или антигуманный характер, — например, в чеховском "Человеке в футляре", где в конфликте Беликова и Коваленко узнаются некоторые черты мотива "утонченный и хамы".

13//31

Лоханкин и лампочка в уборной. — Неаккуратное обращение с предметами общего пользования — типичная провинность в общих квартирах, частый источник склок. "Кофейник нельзя в раковину выпоражнивать", — выговаривает герою соседка в романе И. Эренбурга "Рвач" [Профессор Петряков. Квартирный кризис. Неудачная любовь]. В фельетоне В. Ардова "Лозунгофикация" (1926) мотив "неаккуратного обращения" (в том числе и негашение света в уборной) совмещен с двумя другими: "лозунгами" [см. ДС 8//10] и "страстью к регламентации", к развешиванию записок [см. выше, примечание 19]:

"Коридор. Телефон в коридоре, а по стенам, натурально, обои. Ну, и всякий норовит фамильицу, адресок, телефонный номеришко тут же, не сходя с места, на обоях написать. Приходится, конечно, бороться и пресекать. Как пресекать? Лозунгом. Таким: Враг трудовой стране / Записывающий на стене! Потом и насчет ванны и уборной: сами ведь знаете, света никогда не гасят. И я сейчас припечатываю лозунгишкой: Не выключающему свет / В трудовой уборной места нет! Но самое раздолье для лозунгования — это на кухне. Грешный человек, там я целую азбуку сочинил... Начинается так: (А) Активным элементом будь, / А газ закрыть не забудь! (Б) Берущий сковороду без разрешения / Безусловно, непролетарского происхождения! (В) Ведро помойное не уберешь — / В спину революции лишний нож!.. (К) Контрреволюция в том зарыта, / Кто пачкает чужое корыто!" и т. д. [Юмористические рассказы].

Конфликт на почве невыключения света в уборной представлен также в водевиле В. Катаева "Миллион терзаний" [см. выше, примечание 7].