Романы Ильфа и Петрова

28//5 Художеств, стихотворение... Б)Восточный вариант: Цветет урюк под грохот дней, / Дрожит зарей кишлак, / А средь арыков и аллей / Идет гулять ишак. — Урюк, арык, кишлак, ишак — четыре слова, благодаря богатым поэтическим созвучиям как бы просящиеся в стихи (все в два слога с ударением на втором, с аллитерациями на "р" и "ш", с одинаковым окончанием на "к"). Неудивительно их магическое воздействие на литераторов, писавших о Востоке: многократно повторяясь в одном том же комплекте, они стали буквально "четырьмя столпами" темы советской Средней Азии. Ср. хотя бы:

— очерк И. Басалаева "Розия-Биби" с обильными восточными глоссами, где не раз упоминаются и кишлаки, и ишак, и цветущий урюк [ТД 03.1927];

— "Восточные рассказы" Елены Зарт [НМ 10.1925], где самыми частотными словами являются "арык", "ишак", "кишлак" и "арба";

— очерк Г. Серебряковой "В Ферганском кишлаке", где в первых же двух абзацах "течет быстрый арык Шарихан-Сай", а "по улице... идет ишак — осел, лучший, умнейший друг в хозяйстве узбека" [КН 19.1927];

— очерк С. Субботина "Сердце Узбекистана": "Годы текут, как вода в арыках... Караван верблюдов обгоняет красивый авто. А семенящего тонкими ножками ишака пугает грузовик, мчашийся во всю силу" [КП 41.1929; о штампах типа "верблюд — авто" см. ЗТ 27//3].

Сценарий В. Ардова "Конфет-минарет" остроумно высмеивает эти и другие штампы советского ориентализма:

"В бедном кишлаке проживает богатый бай, угнетающий всех декхан [sic]. У бая есть достаточный кворум жен, но он сватается к юной Гюли... Цветет урюк.

О сватовстве узнал возлюбленный Гюли — изящный бедняк Али. Али седлает своего верного минарета, заряжает дедовский ятаган разрывной пулей и мчится по направлению к далекому муэдзину, на котором пасут своих ишаков и пропагандируют друг друга декхане. Урюк цветет.

Ночь. Цветет урюк. Богатый бай ложится бай-бай, не подозревая о восстании. Но (цветет урюк) его дом уже окружен...

На развалинах байского дома в видавшую виды диафрагму целуются Али и Гюли. Развесистый (не хуже клюквы) минарет служит фоном. Цветет урюк" [Чу 05.1929].

Весь этот набор употреблялся, как видно, уже в дореволюционной журналистике. Ср.: "Он только что полез в арык за уплывавшим в мутной воде урюком"; "Он был беднейший из беднейших жителей-полукочевников кишлака Турк"; "За арбами трусил мелкими шажками ослик" и т. д. [Е. Ардов (Е. И. Апрелева), Среднеазиатские очерки, 77,123,143; печатались в русской прессе до 1917]. В этих же старых очерках упоминаются "красивые бухарские евреи в меховых шапках с бархатным верхом" [стр. 24], позднее описанные и советскими очеркистами [например: Г. Серебрякова, Пестрая Бухара, КН 31.1927]. Такую шапку приобретает покупатель "Торжественного комплекта" Ухудшанский [ЗТ 31, конец главы].

28//6

Азиатский орнамент. — Слова, перечисленные в этом списке, относятся к самым затертым штампам восточной тематики. "Для характеристики Средней Азии служат, кроме кишлака в смысле деревня, паранджа (которой отвечает чадра на Кавказе), бай в смысле кулак, декханин [sic] в смысле крестьянин, арык в смысле ирригационный канал и т. д." [Щерба, Современный русский литературный язык, 120]. Бай неизменно выступал в амплуа "нехорошего человека" в фильмах на среднеазиатские темы [например: "Араби", "Земля жаждет", "Сын страны", "Американец из Багдада", "Забыть нельзя", "Подъем" и др. (все 1930-1931); см.: Советские художественные фильмы, т. 1]. "Вырвать воду арыка из рук бая" призывали лозунги в Туркмении [КН 08.1926]. Само слово "бай" в 1930 было сравнительным неологизмом: в 1925 оно еще транскрибировалось как "бой": "От Самарканда до Мачи нет человека богаче Раджаба. Это настоящий бой (примечание: По-таджикски — богач)" [Е. Зарт, Восточные рассказы, НМ 10.1925]. В среднеазиатских республиках баи все еще имели значительный вес и пользовались влиянием на партийно-государственные органы [Кольцов, Демократия по почте, 1929; Избр. произведения, т. 1]. Басмачи — вооруженные среднеазиатские националисты, боровшиеся против советской власти и коллективизации.

28//7