Романы Ильфа и Петрова

"В трамвае скандальчик — обычный скандальчик, выросший на почве тесноты, давки и чьего-то лишнего словечка, оброненного не по злобе, а по нервности. На ближайшей „узловой" остановке много народу оставит вагон, станет свободно телам, сбитым в кучу, цепляющимся за ремни, за переплеты рам, разрядится атмосфера, и скандальчик так же быстро и неожиданно, как разгорелся, — погаснет, если... если в вагоне нет Зайчикова... Зайчикову удается поджечь горючий материал. К его требованию [составить протокол] присоединяются. Перебранка, как огонь, захватывает новые и новые участки. Недоразумения уже новые, ссоры уже новые; основной скандальчик уже изжит. В вагоне милиционер... Появляются свидетели" [Исидор Гуревич, Вы его знаете (рассказ), Ог 21.10.28].

Битком набитый трамвай часто фигурирует среди проявлений советского уклада жизни с его уплотненностью, стиснутостью, порождающей гротескные ситуации. Другими мотивами этого ряда являются очередь и коммунальная квартира. Совмещение квартиры и трамвая находим в рассказе М. Булгакова "Площадь на колесах" [Ранняя несобранная проза].

Трамвайная езда в литературе XX в. часто символизирует жизненный путь и судьбу, переняв это значение от более традиционных аллегорических видов передвижения: "телег жизни", "карет прошлого", "кораблей" (Аввакум) и проч. В этой роли трамвай выступает в стихах О. Мандельштама Нет, не спрятаться мне от великой муры... (1931), в сцене смерти Живаго [Пастернак, Доктор Живаго, XV. 12] и др. Следует иметь в виду и потусторонние ассоциации трамвая, частые в литературе первой трети прошлого века [см.: О. Ronenandl. Ronen, "Diabolically evocative...", 372-373; P. Тименчик, К символике трамвая...]. Наконец, трамвай — один из образов, символически связанных с построением нового мира. См. пуск трамвая в ДС 13//5, увеличенным соответствием которому является турксибский поезд в конце второго романа.

32//12

Великий комбинатор отвернулся. — Последняя фраза ЗТ 32 встречается в аналогичной позиции (т. е. как концовка, выделенная абзацем) у сатириконовцев. Ср.: "Я отвернулся" — конец рассказа Г. Ландау "Капитуляция" [Ст 17.1913].

33. Индийский гость

33//1

Заглавие. — Название главы взято из оперы "Садко" Н. А. Римского-Корсакова, где есть Индийский гость, Варяжский гость и другие гости, каждый со своей песней. Применительно к Р. Тагору — шутка журналистского типа, т. е. в достаточной мере элементарная и напрашивающаяся сама собой. Ср.: "Индийский гость (приезд Р. Тагора в Европу)" [ИР 07.02.31].

33//2

...лучший апартамент из четырех комнат занимал знаменитый индусский поэт и философ... — Индийский писатель и философ Рабиндранат Тагор посетил Советский Союз 11-25 сентября 1930. По его словам, Тагор приехал, "чтобы поучиться" и, в частности, посмотреть на ход культурной революции. Был в гостях у московских пионеров [КН 26-28.1930 и др.]. В вышедшей вскоре книжке "Письма из России" Тагор с энтузиазмом принял миф об СССР как о стране будущего, в особенности восхищаясь отказом социалистического человека от собственнических устремлений.