Романы Круглого Стола. Бретонский цикл

Вернемся теперь к войне вассалов, которую мы из-за этих эпизодов чуть не потеряли из виду.

Шесть королей, вынужденные прекратить осаду Карлиона, вернулись с горем пополам в свои владения. И таково им было, что пришлось нести их на носилках, ибо они не в силах были вытерпеть конского аллюра. Подъехав к рубежу двух королевств, Горра и Логра, они сговорились отомстить и призвать всех своих сторонников, дабы уничтожить короля-проходимца и мерзкого колдуна, принудивших их впервые обратиться в бегство.

Вот имена тех, кто присоединился к Лоту Орканийскому, Агизелю Шотландскому, Идеру Корнуайскому, Уриену Горрскому, Нотру Гарлотскому и Карадоку Короткорукому из земли Эстрангор. Первый был герцог Эсканс Камбеникский; второй – король Траделинан Норгалльский; третий – король Кларион Нортумбрийский; четвертый – Король с Сотней Рыцарей, которого иногда называли Агижиньером[372], а чаще путали с Агизелем Шотландским; пятый – король Брангор из города Эстрангора, который был женат на дочери императора Адриана Константинопольского. К этим именам следует добавить Белинана Соргальского, брата короля Траделинана; женой его была прекрасная Эгланта, дочь короля Затерянного острова и сестра короля Нотра. Их сыну Додинелю, могучему охотнику по прозвищу Дикий, предстоит потом по примеру своих кузенов Гавейна, Ивейна и Галескена отправиться в Логр, чтобы быть посвященным в рыцари рукой Артура. Каэдин и Кэй Эстрауский, племянники короля Карадока, поедут туда вместе с ним.

Несколько строк, посвященных этим правителям, помогут нам лучше различать их в ходе повествования. Так, король Идер Корнуайский, не уступая прочим в доблести, был влюбчив, приятен дамам, исполнен галантности и красоты. Король Нотр Гарлотский владел Видесаном[373] и имел наместником своего племянника Дорлиаса. Лот – король то Оркании, то Оркании и Леонуа[374]; Уриен, король Горра или Уэльса, владеет городом Сорхо, у него есть племянник Бодемагус, и, если следовать аналогии, которую представляет это имя с именем Ротомагус, он должен соответствовать Бодуину[375]. Среди вождей, воюющих против Сенов, названы еще Брандус Островной, владелец замка Скорбный Оплот; Брюс Беспощадный; Алибон, сын богатого лесника из Ге; Минорас, владелец Ноана; Брион из Плесси; Матамас, хозяин Погибельного Леса; владелец Ландемора; Планус, шателен Пюи де Малеота; Лидамас, племянник Траделинана; Атестан, правитель города Фажа в Шотландии; Брюн, сеньор Фалерна; Амарек Рестокский; Алье из Шалинье; Сегурад из замка Блакестан; Аграваден из Крепкого Замка; Гимар Виндзорский; Лудар Глоседонский; Сарон с Узкой Межи; Гимар с Белого Пруда; Карадок Великан из Белой Башни, его брат Бланор из Печальной Башни; Адриан Веселый из Погибельного Леса; Акарнадук Черный и два его брата.

Эти имена, которые, заметим, еще появятся в последующих сказаниях и которыми в течение XIII–XIV веков завладеют поэты, подражатели первым романам, именно потому и уместно отметить здесь. Они лишний раз свидетельствуют о плодовитом воображении наших романистов или, по крайней мере, об обилии и разнообразии бретонских лэ, которым они вторили.

По правде говоря, вторая кампания против королей-вассалов будет, как выразились бы музыканты, всего лишь вариацией на исходную тему. Вместо осады Карлиона союзные короли становятся лагерем на зеленых лугах Бредигана; вместо пожара, испепелившего их шатры, Мерлин насылает на них вихрь, который точно так же сметает палатки, сеет в войсках неразбериху и отдает их на милость Артура. Так из одного лэ романист создал два разных эпизода, а в одной-единственной победе нашел материал для двух.

Теперь назовем соратников Артура, которые фигурируют в этих первых сказаниях и в большинстве своем опять появятся в следующих. Войско состояло из семи полков[376], или боевых корпусов: первые три – из островных бретонцев, остальные – из армориканских. В первом, под началом сенешаля-знаменосца Кэя, были Грифлет, сын До Кардуэльского (которому Артур доверил охрану города Логра); Лукан-бутельер[377]; Морук со Скалы; Гинан Белокурый; Дриан из Дикого Леса; Белинас Любострастный и Фландрен Бретонец. Бретель возглавлял второй; Ульфин и король Артур находились в третьем.

Фарьен, знаменосец короля Богора, и Леонс Паэрнский командовали двумя полками, которые Мерлин привел с материка во время своего второго путешествия в Галлию. С ними были Ладинас, Морет из Беноика, Паллас из Треба, Грациан Белокурый, Блиоберис, Мелиадус Черный и Амадан.

И наконец, еще два полка возглавляли два брата-короля; а знаменосцем Бана был Алеом, его сенешаль.

Удивляет, однако, что в этом зачине истории Артура не видно рыцарей Круглого Стола, столь помпезно учрежденного Утер-Пендрагоном. Наш анонимный романист или, скорее, собиратели, говорят об этом с явным замешательством. Устами Мерлина они объясняют, что «рыцари Круглого Стола, основанного Утер-Пендрагоном, отбыли предложить свою службу королю Леодагану Кармелидскому» и что они «удалились по причине великого вероломства, кое воцарилось пред их взорами в оном королевстве Логр». Но эта фраза не согласуется с дальнейшим повествованием: там мы увидим, что эти рыцари завидуют сорока спутникам Артура, которых он приводит в Кармелид, и в конце концов устраивают против них заговор. Как связаны эти Круглые Столы Леодагана и Утер-Пендрагона? Как согласиться с тем, что вероломство бретонцев, о котором, впрочем, нет ни слова в предыдущих рассказах, могло побудить воинов Утера лишить своей помощи более правое дело? Приходится принять это за неуклюжую попытку подгонки, с целью сгладить противоречия между тремя разными сказаниями, из которых одно сообщает об основании Круглого Стола в королевстве Утера, второе собирает рыцарей этого ордена вокруг Леодагана и, наконец, третье хочет, чтобы Артур учредил его позднее, но первым. Этот способ объяснить подобную несуразицу находит себе подтверждение в главе, которая рассказывает об отъезде Артура из Кармелидского королевства: «С ним заодно были король Бан и король Богор; и были двести пятьдесят сотрапезников Круглого Стола, все родом из королевства Кармелидского и все верные люди короля Леодагана, еще до того, как король Артур к ним примкнул и взял в жены королеву Гвиневру…» (ms 747, f. 178, v.). Очевидно, желание ничего не потерять из старинных преданий, даже когда они противоречат друг другу, толкало собирателей на разные уловки, чтобы кое-как согласовать их между собой. Теперь же эти уловки подобны бледным знакам, которые перекрывают темные и добротные чернила палимпсеста, не мешая различить строки, начертанные в прошлом. Печальная участь, уготованная этим первым рыцарям Круглого Стола, доказывает еще раз, что Робер де Борон не был автором второй части, а его продолжатель всего лишь следовал старинным лэ, невзирая на противоречия, которые он вносил в общую композицию.