Романы Круглого Стола. Бретонский цикл

«Я, король Рион, сеньор и господин всех Западных земель, возвещаю всем, кто увидит и услышит сей указ, что ныне я стою под замком Кароэзой с девятью королями, кои вручили мне свои мечи и отдали мне свои бороды со всею кожей. Бородами этими я подбил алую атласную мантию, и недостает к ней лишь завязок. Рассудив об этом и зная твою, король Артур, великую доблесть и славу, я желаю, дабы возвеличить мою и твою честь, получить в дар твою бороду со всею кожей и употребить ее на завязки для моей мантии. Ибо я намерен облачиться в оную не раньше, чем к ней добавят сие последнее завершение. Пришли же мне свою бороду через двух или трех наилучших друзей и стань моим вассалом, чтобы отныне владеть своими землями невозбранно. А иначе знай, что прежде чем я отниму трон у Леодагана, я войду в твои пределы и возьму ее силой, до последнего волоска на твоих щеках».

Нетрудно понять, как разгневан и возмущен был Артур, слушая это письмо; но все же он удовольствовался тем, что ответил принесшему его:

– Рыцарь, ты волен уйти, когда тебе угодно; но скажи своему хозяину, пусть не сомневается: никогда в жизни он не получит моей бороды.

Рыцарь тотчас же вскочил на коня и вернулся в стан короля Риона.

Кто же был, однако, тот чудный бретонский арфист, обделенный лишь зоркостью своих прекрасных глаз? Он шел вдоль столов, от ряда к ряду, и каждого из сотрапезников одаривал новым чарующим напевом, восхищая его и радуя. Затем он подошел к королю, который с ним виделся не раз и все же не узнал его, и промолвил:

– Сир, я прошу у вас награды за пение.

– Вы ее получите, друг мой, как бы велика она ни была, кроме разве моей чести и чести моей короны.

– Я не хочу ни того, ни другого. Я прошу только привилегии нести ваше знамя в грядущей войне.

– О! – ответил Артур, – это уже затрагивает честь моей короны. Господь Бог лишил вас зрения; как же вы понесете знамя, самое сердце нашего войска?

– Мой повелитель, Бог есть истинный поводырь; он уже выручал меня из великих бед, уж как-нибудь и здесь он сумеет меня повести.

Эти слова изумили баронов, а король Бан пристальнее взглянул на арфиста, и у него мелькнула мысль, не Мерлин ли это. Не его ли он видел в Болотном замке в облике пятнадцатилетнего отрока?

– Сир, – сказал он королю Артуру, – согласитесь на его просьбу; похоже, это не тот человек, кому отвечают отказом.

– Но как вы думаете, что будет с моей честью, если доверить наше знамя этому слепому юнцу?

Не успел он договорить, как потерял арфиста из виду; и сколько он ни озирался, тот исчез. Тогда Артур вспомнил о Мерлине и пожалел, что так плохо воспринял его просьбу.

– Его собака-поводырь, – сказал он, – мешала мне узнать его; но не стоило мне забывать, что он любит менять личину.

Тут в залу вошло малое дитя, лет восьми от силы: лохматый, босоногий мальчуган с дубинкой на плечах.

– Сир, – сказал он королю Артуру, – пора вам готовиться к битве с королем Рионом; я прошу дать мне нести ваше знамя.

Все рассмеялись над этой просьбой; Артур же ответил:

– Вы вправе его нести, я вам его вручаю.

– Большое спасибо! – сказал малыш, – считайте, что оно в хороших руках.

На этом он простился со всеми и вышел. Когда Мерлин вернулся к своему обычному облику, он счел, что пора призвать войска двух королей, Бана и Богора. И вот он направился к морю; нескольких часов ему хватило, чтобы оказаться в Ганне и предупредить Фарьена и Леонса Паэрнского, что надо им сослужить свою службу и привести людей в Камалот, куда их созывает король Артур. Они обещали сделать все, что нужно; тогда Мерлин вернулся из-за моря и побывал у короля Уриена и у всех остальных вассалов с наказом, чтобы и они собрались у Камалота к первым дням сентября. Оповестив их, он вернулся ко двору короля Артура и сказал, что тому больше нет нужды слать письма и посольства к королям и баронам, ибо все они уже уведомлены. Немедленно был отдан приказ выступать, и король со своею конницей двинулся в королевство Кармелидское; и на всем пути перед ними реяло знамя, вверенное Мерлину.

Последняя битва с королем Рионом напоминает различные эпизоды и перипетии других стычек. Мерлин прокладывает путь к вражескому лагерю; дракон изрыгает пламя и пылающие угли, которые сеют ужас в рядах врагов.

Бретонское войско сдержал ненадолго король Фараон, но он, на свою беду, сошелся с Гавейном; тот вонзил в его тело глефу и замертво сбросил на землю. Смерив его взглядом, Гавейн изрек:

– Вот с этим королем мир отныне будет нерушим; от него дядюшке Артуру не придется беречь свою бороду!

Когда же в бой ринулись все, нельзя бы нам было сказать, кто творил больше чудес: Ивейн, Сагремор, Гахерис, Гарет или Агравейн, когда бы не превзошли их всех король Артур и его племянник Гавейн.