Романы Круглого Стола. Бретонский цикл

Таковы были приключения короля Эвалака, ставшего Мордреном, вплоть до того дня, когда он вновь найдет действующих лиц, составляющих его семью. Мы вернемся к нему, когда речь пойдет о не менее удивительных испытаниях, выпавших на долю его шурина Насьена, его жены Сарацинты и его племянника Селидония.

Рассказ об этом в романе изрядно длинен; мы его сократим, насколько сможем это сделать без вреда для ясности всего сочинения.

III. Приключения Насьена. – Вертлявый остров. – Корабль Соломона

Как мы уже знаем, Насьена сочли виновным в исчезновении его шурина, короля Мордрена. Калафер, самый злобный из обвинителей, велел бросить его в темницу вместе с сыном-отроком, любезным Селидонием. Но не во власти Калафера было удержать его там долго. Насьен, ободренный пророческим сновидением, узрел, как некая рука отверзла своды темницы. Рука сия ухватила его за волосы и перенесла на расстояние тринадцати дней пути от города Орберик, на остров, который мы опишем далее. А недолгое время спустя безбожный Калафер, увидав, что юный Селидоний чудесным образом ускользнул от смерти, которую он ему готовил, сам был поражен смертью. Но прежде чем о том рассказывать, последуем за Насьеном в те края, куда поместила его таинственная рука.

Это был остров, расположенный посреди Восточного моря. Жители той страны называли его Вертлявым островом, и не без причины, каковая ниже будет представлена. Ибо здесь всему, о чем повествуется, дается объяснение. Будь это не так, в Граале можно было бы найти лишь хитросплетения словесные и почерпнуть из него одни только смутные тени идей. Но в книге сей – истории всех историй, – не должно допускать ни малейшего сомнения в истинности того, что в ней поведано.

До начала всех начал четыре стихии, смешанные в единую бездеятельную массу, не имели определенной формы. Основатель мира[224] прежде всего устроил небо, кое сделал местопребыванием огня, свод небесный и конечную границу Вселенной. Между огнем, по природе своей чрезвычайно легким, и землей, чрезвычайно тяжелой, поместил Он воздух, следом же вырыл более или менее вместительные ложа вод, дабы собрать в них водную стихию. Но прежде, чем случилось это разделение, каждая из стихий, борясь и проникая друг в друга, утратила кое-что из своих природных свойств. Было то нечто вроде ржавчины, пены или окалины – порождение сразу четырех стихий, образовавшее как бы пятую субстанцию из всего, что извергли оные четыре. И вот, гармония, установленная Божественным Творцом, была бы нарушена, если б нельзя было избавиться от постылых сих отбросов.

И когда оная масса, где смешались воедино легкость и тепло воздуха и огня с весомостью и холодом воды и земли, оказалась равным образом отвергаемой землею и небом и тщетно стремилась прилепиться к той или к другому[225], случилось ей однажды парить над Восточным морем, между гаванью Онагрина и гаванью на Тигре. Там же находится преизрядный магнитный утес[226], а ведь известно, что магнит имеет свойство притягивать железо. Железная ржавчина, коя составляла большею частью ту массу, была, таким образом, притянута этой подводной скалою, но не столь основательно, чтобы одолеть все сопротивление отбросов прочих стихий. Поскольку воздух и огонь силились подняться, вода распространиться, земля осесть, а железная ржавчина – последовать к магниту, результатом их противоположных стремлений стало некое постоянное состояние массы и волнение различных ее частей.

Удерживаемая магнитом, она стала отныне вертеться вокруг своей оси, соответственно движениям неба и созвездий[227]. Так и случилось, что противоположные устремления учетверенной природы той массы – и огненной, и воздушной, и жидкой, и земной сразу, – уготовили ей пребывание в некоем подобии непрестанного смерча. Вот почему эти отбросы Стихий получили название Вертлявого острова. Длина же его была не менее тысячи двухсот восьмидесяти стадиев, а ширина – восьмисот двенадцати стадиев. Стадий составляет шестнадцатую часть одного лье[228]; Вертлявый остров, таким образом, имел восемьдесят лье в ширину и восемьдесят семь в длину.