Романы приключений. Книги 1-8

Только сейчас Роберваль понял, что перед ним — Шабо, но возможности для знакомства не представилось: зазвучали трубы, и в зал вошел низкорослый мужчина, обтянутый камзолом из коричневого бархата, с бегающими голубыми глазками.

Картье ожидали, но все присутствующие даже охнули при виде его спутников: это были два вождя, такие же величественные, как сам Франциск или его адмирал, со свитой диких воинов.

— Монсеньеры Доннакона и Домагайя, — едва вымолвил герольд.

Мантии из бобровых шкур с лисьими хвостами только наполовину прикрывали их бронзовые тела. Воины не впервые появлялись при дворе, но каждый раз их мужество и красота заменяли им одежды, заставляя относиться к ним, как к настоящим вельможам. Они преклонили колени, как это сделал Картье, и стояли так, пока король не подошел и не обнял его.

— Добро пожаловать домой, дорогой Первооткрыватель. Ты заслужил нашу благодарность и получишь ее сполна.

— Мы выполнили задачу, Ваше Величество, — сказал Картье приглушенным голосом. — Это мгновение вознаграждает все — длинную холодную зиму, смерть… — он выразительно развел руками, показывая всем, чего это стоило. Мореплаватель напоминал ребенка, удовлетворившего свое любопытство. Его хриплый голос звучал уверенно. — Вожди Доннакона и Домагайя принесли вам подарки, Ваше Величество. Я пришел с пустыми руками, но я дарю вам канадскую землю, самую величественную в мире реку Святого Лаврентия, которая простирается до дальнего моря. Я дарю вам город на скалах, который мы назвали Монреаль.

На глазах Франциска выступили слезы. Он привлек Картье к себе и расцеловал в обе щеки. Дофин вскрикнул, подбежал, чтобы тоже обнять Картье. Королева, дофина, герцогиня и Диана встали, захваченные общим порывом. Все обнимали Картье, что-то восклицая.

Шабо тоже обнял Картье.

— Сын мой! Сын мой!

Турнон пожал Картье руку.

— Адмирал называет тебя своим сыном, а я называю тебя своим старым другом!

Картье обнял сутулые плечи.

— Это все правда, — сказал он. — Они действительно существуют — твой Новый Свет и твоя Новая Франция!

ГЛАВА 11

Роберваль прогуливался по пустым галереям. Он ушел из тронного зала, когда Шабо увлек его покровителя, но перед встречей с адмиралом он хотел обдумать ту сцену, свидетелем которой только что был: невиданная щедрость благодарного короля. Картье было обещано все, чего он ни пожелает/ Роберваль осознавал великолепие его открытия, но больше всего его поразили открытые двери к богатству и титулам — его целовал сам король! За это можно было пойти на все, что угодно! А Картье был протеже адмирала. Именно Шабо сделал все это возможным. Он сделал так много для простого бретонского моряка! «Мы дружная семья», — сказал он.

Роберваль начал было грызть ногти, но, опомнившись, оглянулся вокруг. Галерея была пуста, так что он снова поднес руку ко рту. Если бы только Турнон так много не болтал! Его дядя! Дядя этого уродливого горбуна! когда он мог породниться с величайшим человеком во Франции после короля! Судьба всегда играла с ним недобрые шутки. Что он скажет Шабо, если встретит его? Должен быть какой-то выход. Он подумал о своей жене.

— Что она могла бы сделать, чего бы я не смог? — громко спросил он с саркастической усмешкой, — Она говорит о любви…

Неожиданно его лицо посветлело, а палец замер по дороге ко рту. Любовь? Шабо был, несомненно, чувствительным человеком. Он целовал Картье и плакал. Шабо любил свою семью…

Роберваль быстро обернулся, высматривая лакея.

— Где находятся покои адмирала? — спросил он посыльного, торопливо спешащего мимо.

Мальчик остановился и посмотрел на Роберваля.

— Я иду от него, монсеньер. Но адмирал послал за своей лошадью — он сейчас уезжает.

Роберваль увидел фигуру в плаще и высоких сапогах, приближающуюся по галерее, и закусил губу.

— Монсеньер! — позвал он и напряженно улыбнулся. Но Шабо не услышал. — Монсеньер адмирал!

Шабо остановился.

— Да, — учтиво отозвался он и, моргнув, посмотрел на Роберваля.

— Я — Роберваль, монсеньер. Я был с монсеньером де Турноном. У меня не было возможности быть представленным вам…

— Может статься, в другой раз. Простите, монсеньер, но я спешу по неотложному делу.

— Я… я надеялся поговорить с вами, монсеньер адмирал, о вашем племяннике… и моей племяннице…

Шабо обернулся, взглянул на свой кулак, в котором была зажата какая-то бумага, а потом на Роберваля.

— О да, Роберваль. Я получил письмо от своего брата, аббата…

Это немного подбодрило Роберваля. Всем ли очевидна была эта любовь? Написал ли об этом аббат?.. Его губы скривились в вымученной улыбке.

— Это любовь, монсеньер адмирал, — он старался говорить так же, как говорила бы Элен. — Это именно то, что мы желаем своим детям. Прекрасный союз и настоящая любовь!

Последовала пауза, во время которой Шабо пристально разглядывал Роберваля.

— Прекрасный? Союз? — произнес он с расстановкой.

Роберваль видел, что Шабо — мудрый опекун. Он почувствовал себя более уверенно, когда понял: нужна приманка, настоящая приманка, как бы там ни рассуждала Хелен. И заговорил, взвешивая каждое слово: