Ромашки для королевы

Рона кивнула и нащупала узел «очищения», воздух посветлел и перестал обжигать. Под ногами норников метнулись к Черным крысы, и вддыхры снова завизжали – уже от боли. Знахарку выбросили за узкого коридора новых, только что отстроенных, стен. Оттеснили туда, где намного безопаснее. И она стала ходить, изучая работу таких же – поющих. И помогая самым слабым. Расставляя новых, уделяя часть силы тем, кто ослаб. Она ощущала, как Черные атакуют снова и снова, отражала их заклятия и пела свои, рвала узлы с посоха, расплетала ленты и понимала, что ничего подобного никогда не было. Десятки Черных! Все знахари здесь, все до единого! И их сила уже на исходе. Потом, когда закончатся ленты и стихнут голоса, станет совсем худо. Надо держаться и петь – без помощи железным гномам не устоять. В пещере становилось все темнее, и Рона не могла понять – это магия или просто нет больше сил?

С грохотом рухнул весь созданный заранее провал, дрожь сотрясла пол и покатилась эхом по камню. Далеко, обвал велик. Вддыхры снова завизжали. Рона выбрала один из уцелевших узлов и сорвала. Еще немного тишины – и дальше будь что будет. Темнота одолевала, и глаза уже не могли с ней справиться.

Она очнулась в своей комнате. Любой знахарь в состоянии понять, что он – дома. И Рона это твердо знала, еще не открыв глаза. Это настоящее облегчение: дома, все вокруг тихо, и рука Ррына лежит на лбу. Теплая, живая рука. Как хорошо! Значит, справились.

Рона открыла глаза. Муж сидел на краю кровати.

А возле ложа, преклонив колени, стояли мастера городов. И смотрели вниз. По их каменным серым лицам Рона прочла все, что и так должна была понять. Мастер Желтого города первым поднял голову и решился взглянуть ей в глаза.

– Приказывайте, королева, – попросил мастер.

Рона поискала помощи в карих глазах мужа. Испуганно различила след когтя, прошедшего вскользь у виска, повязку на предплечье. Глаза, утонувшие в черноте ушиба, – так бывает, когда по лицевой пластине шлема приходится очень сильный удар.

– Он умер, как настоящий гном, – твердо заверил Ррын. – Род Гррхон может гордиться своим воином. Я вынес его тело. Там, на главной площади, уже готов погребальный костер. Мы потеряли сто девяносто пять гномов и короля – за пятнадцать минут боя. Потом что-то случилось, и они ушли. Провал заделан.

Рона кивнула и попробовала приподняться на ложе. Слабость пеленала тело влажным тяжелым покровом. Так бывает, когда отдаешь силу всю, до капли. Теперь лежать дня три, это самое меньшее. Едва ли иные знахари в лучшем положении.

– Барабаны более не должны бить, – сказала Рона. – Сообщите людям и попросите о помощи, нам нужны маги. Ррын, что с оллфами?

– Уже послал весть, нашей почтой, вчера. Они обещали быть как можно скорее. Но путь неблизкий. Мы открыли коридоры десятого уровня, там самый короткий проход. Они пошли вглубь горы вчера, я получил весть только что.

– Значит, это и остановило вддыхров, – прикрыла глаза Рона. – Мастера городов, я прошу именовать меня наместницей. Когда вернется Рртых Третий, вы сможете получить настоящего короля. Он жив, это известно точно, и с ним вся семья Гррхон. Мы не станем торопить события и нарушать закон. Дедушка Збыр назовет имя, и вы подтвердите свой выбор. Похороны можно начинать, я бы хотела это увидеть. И проститься с отцом.

Хоронить короля пришел весь Стальной город. Большая площадь оказалась заполненной, ведущие к ней коридоры тоже. Гномы стояли молча. На возвышении последний раз ударил барабан и смолк. Этот рокот так привычно наполнял уши последние годы, что без него тишина показалась оглушительной и страшной, как горный обвал. Она подмяла город, затопила его и распространилась дальше, на весь мир гномов – Гхросс. А его жители стояли и молчали, стараясь даже дышать как можно тише. Они пришли на огненное погребение, как подобает, в полном латном облачении. Ведь король пал в бою, и чести гнома не посрамил, как и уходящие вместе с ним – лучшие воины подгорья.

Королева простилась с отцом, и Ррын, теперь бесспорный Носитель секиры королей, отнес ее и усадил в кресло правительницы, покрытое темной траурной накидкой. Рона сидела, кое-как сохраняя спину прямой.

От Кныттфа осталось не много, но лицо под опущенным забралом почти не пострадало. И погибший король выглядел куда благороднее и краше живого. Его злость иссякла, складка подозрительности разгладилась. Лицо стало спокойным и строгим, словно король расплатился этим боем со всеми старыми долгами и ушел легко. Наверное, так и было. И совершенно точно, что теперь иначе не скажет и не подумает ни один гном.

На похоронах подгорники не плачут, если ушедший не опозорил род. А новой королеве были готовы простить все, даже слезы. Она любила отца и боролась с его болезнью, это знал каждый. Рона осталась одна за всех мужчин Гррхон, и исполняла долг безупречно.