Ромашковый чай

– Ты не понял. Я по-другому улыбаюсь…Одними глазами. Как… знаешь, как что…? Как ты улыбаешься, когда поёшь, а вокруг собирается толпа. У тебя голос противный, надо сказать, а толпа смотрит на тебя, и ты для них – бог.

Митька было захохотал, стуча кулаком по траве, но быстро угомонился. Дарина поёжилась.

– Голос противный? – Гоша вскинул брови.

 -А разве нет? Постой, я тебе сейчас отдала должное – похвалила твоё обаяние. А голос у тебя, и правда, никудышный. Лучше бы ты молчал.

– Ой, а сама чего… красавицу из себя строит тут… Да твои покупатели, если бы видели тебя не крашенную, обделались бы от страха и никогда бы не появлялись.

Дарина вся согнулась, обхватив себя руками, будто у неё болью свело рёбра. Зубы застучали, плохо попадая друг на друга. Митька забеспокоился.

– Нет-ничего-со-мной-такое-бывает, – выговорила она, напрягая челюсть. – Когда-мне-холодно.

– Ничуть не холодно, – удивилась Лика, поправляя широкополую шляпу. Шляпу она носила теперь всегда: берегла лицо.

С Дариной такое уже случалось – отметила про себя Лика. Особенно, когда они были все вместе и Лика с Гошей сцеплялись между собой. Дарина нервничала, начинала комкать бумагу со своими набросками. Она не умела громко психовать: расшуметься, хлопнуть дверью, но её заметно начинало поедать внутреннее беспокойство. Успокоить бы, но это могло смотреться по-дурацки снисходительно. Да и не до того было Лике: у неё-то от таких стычек с Гошей напротив прибавлялось сил и настроения. Как ни странно – у него тоже.

СВЕТЛАЯ ПЕЧАЛЬ

***

Когда у Гоши появилась другая барышня, Лика узнала об этом первой – увидела их на улице после работы. Гоша поддерживал девочку за спину, она откинулась, насколько это было возможно. Фото получилось достойным обложки любовного романа. Лика сначала несдержанно торжествовала, снова и снова прижимая палец к сенсору мобильного. «Пусть будет много доказательств того, что он гад» Потом задумалась: как лучше сообщить печальное известие подруге? Так, чтобы без лишней радости. А ведь она всегда-всегда знала, что не принесёт он Дарине счастья…

Дарина округлила глаза.

– Нет-нет, не может такого быть!

– Ещё как может! От мужчин ещё не такого можно ожидать!

Она хотела бежать, позвонить, найти его, спросить… чего спросить? На фото явно не появившаяся неожиданно сестра и не «просто подруга». Просто подруг так не целуют… Спросить: как он мог?

Нет-нет, ни в коем случае не должна была эта сцена предстать перед ним. Не должен он видеть и слышать её эмоций, растёртых по щёчкам слёз, возгласов и резких движений. Потому что – всё должно достаться ей, Лике! Она схватила за руку ринувшуюся к двери подругу, притянула к себе и стиснула «Не пущу тебя. Не пущу тебя. Не пущу»

Дарина дёрнулась и затихла. Она плакала прямо на груди у Лики. Лика гладила её спину. И по мере того, как затихала «девочка, которая умеет радоваться солнцу», по мере того, как пустели её глаза, Лика шире расправляла плечи, по которым шло бодрящее тепло – к самому сердцу.

***

Ей помогали прийти в себя долгие прогулки по городу в одиночестве, только с альбомом и карандашом. Любимый ромашковый чай и рассветы.

Лика не решалась больше наблюдать – как она это делает. Пусть Дарина одна совершает этот странный магический ритуал. Главное, что энергии хватает на двоих. Лика уже отдавала себе отчёт в том, что понемногу забирает у подруги солнечную энергию, поэтому старалась делать это осторожно – не отнимать слишком много.

Это почти не требовало усилий, достаточно было сосредоточиться и рассмотреть свет, струящийся из её глаз, от всего её лица, слегка напрячь ладони и очень чётко представить себе, как свет устремляется к ней и ладоням становится тепло. Свет поднимался по рукам к груди и заполнял Лику радостью и уверенностью в себе. А когда она выходила из дому, казалось, что весь мир падает к её ногам. Мужчины очарованы её красотой, женщины – детской невинностью, старики – вежливостью. И даже те, кто ей откровенно противен, видят в ней «хорошую девочку».

Это был такой же свет внутри, как то, что помог ей однажды подняться над землёй как «летающий мальчик». К Дарине она чувствовала то же, что и к нему. Она также наслаждалась ею и тем, что тянула из неё и сохраняла в себе. Ей казалось, что это и есть любовь: нуждаться в ком-то, брать у любимого человека то, что давало ей силы, и наслаждаться.