Ромашковый чай

Небо оставалось чистым и дерзко синим.

Прошёл день, два, неделя привычным размеренным ходом ползла к концу. А Джимми всё приходил в назначенный час, садился на тротуар и ждал. Другие мальчишки дразнили его, проезжая мимо на велосипедах, а жители Обычной улицы старались не встречаться с ним взглядом и обходили стороной, пока в один из вечеров к Джимми не подсел-таки Фредди.

– Вот, держи, – он бережно протянул мальчику чашку с душистым чаем.

– Когда пью этот чай, представляю, как гуляю по поляне, сплошь усеянной ромашками!

– Почему бы и нет, – Фредди отхлебнул из своей кружки и прикрыл глаза. Ароматом ромашкового чая наполнились воспоминания: вот он, уютный родной дом, вот отец, мастерящий что-то на крыльце, мать возится с цветами, мурлыча под нос привязавшуюся мелодию, а вот и поляна… белая-белая…

– Спасибо, мистер…

– За чай? Да не за что. Иду я себе, вижу, ты здесь, как бельмо на глазу торчишь, дай думаю, хоть угощу бедолагу, чем бог послал.

Джимми улыбнулся: все понял этот чудаковатый старик, просто не показывает вида, что и он ждал все это время. И до сих пор ждёт.

– Тебе спасибо… Послушай, сынок, в нашем мире действительно много чудес: маленьких, как улыбка солнечного луча, и больших, как твое сердце, и все приятное, что происходит с нами время от времени, просто надо научиться это видеть.

И старик повел мальчика к своему дому. У крыльца ютились два кресла: одно большое, другое поменьше.

Во все последующие вечера в руках Фредди и Джимми дымились кружки с чудесным напоминанием о ромашковой поляне: и после экскурсии по звёздному небу сквозь торчащий из красной крыши телескоп, и после словно невзначай подаренного галстука-бабочки, и во время неторопливых бесед о жизни, о людях, о чудесах. О тех, что побольше, и тех, что поменьше, однако идеального размера, чтобы уместиться в подаренную красивую банку из цветного стекла с надписью: «Для чудес».

На смену беззаботному, сверкающей рыбешкой плещущемуся в озерцах и речушках июлю, пришел теплый, укутанный пледом из чуть желтеющих листьев, тягучий и пряный медовый август.

– Умерли… – опустившись на колени перед клумбой, мама Джимми провела руками по засохшим цветам, – но вы не должны были умирать…

Услышав расстроенный голос матери, Джимми подошёл ближе, чтобы утешить, хоть и не знал как.

– Они не должны были умирать! Не должны! – женщина с остервенением стала вырывать засохшие цветы, ощутив руку сына на своём плече.

Испугавшись, Джимми отстранился, и мать взглянула на него, словно очнувшись от внезапного кошмара, но увидев на сыне подаренную Фредди галстук-бабочку, она разозлилась ещё больше.

– Что – снова к нему? Ну, иди. Иди! – женщина вырывала цветы, не замечая, как от её рук гибнут и те, что были живыми мгновение назад.

– Я тоже не забыл, мам… – прошептал мальчик, оставив мать у опустевшей клумбы.

– Зачем мне обращать внимание на мелочи, когда вот-вот может произойти что-то по-настоящему грандиозное?

Джимми привычно сидел в своём кресле на крыльце предсказателя, держа в руках заветную склянку. С галстуком-бабочкой и шляпой точь-в-точь как у Фредди, он теперь больше напоминал маленькую копию старика.

– Это не мелочи, Джимми. Такие вот маленькие чудеса и складываются в непрерывную киноленту твоей жизни, – старик привычно посмотрел на небо, горделиво свисающее над их головами, и вздохнул грустнее обычного. – То, чего я с дуру наговорил, и ты все ждешь, протирая кресло своими маленькими штанами… мы ждем… ждали, просто не может бы…

На небесах кто-то очень неуклюжий с грохотом опрокинул нечто тяжёлое. Но в попытках исправить оплошность, невидимый житель небес зацепил ногой стул, уронил вазу со стола, чайник и пару чашек. Туда же отправился и вентилятор, натужно перемешивая воздух своими лопастями, и на земле, в сотнях тысяч миль от неба, маленький мальчик и маленький старик из маленького городка ощутили дуновение прохладного освежающего ветра. От непрестанного грохота из домов высыпались остальные жители в надежде понять, кто в ответе за это безобразие.

Был здесь и хозяин закусочной мистер Рич и пьянчужка Тед. Прибежал и зануда Билл, прибились даже жители соседней улицы и несколько любопытных с окраины города, и вся ребятня из окрестных кварталов, не гоняющая по улицам в эту пору голубей и собак.

Все удивленно переглянулись, когда услышали мажорную мелодию, доносящуюся словно отовсюду и из ниоткуда. Вновь раздавшийся грохот заставил людей благоговейно поднять головы к небу, но визгливый звук клаксона машины вырвал всех из оцепенения – люди перегородили путь автомобилю, хозяину которой взбрело в голову там проехать. Обернувшись, толпа поняла, что всё это время музыка звучала из автомобиля, и водителю не досталось тумаков лишь по той причине, что момент был чрезвычайно волнительным и без драки.

И вдруг все стихло. Из носика опрокинутого на небесах чайника устремились вниз первые одинокие капли. Они разбивались вдребезги о землю, падали на головы собравшихся, были и такие, которые умудрялись попасть в глаз или по носу, за непредусмотрительно не поднятый воротник.