Иконоборцы, пришедшие к власти в Ромейском царстве со второй трети VIII в., не относились негативно к искусству, но изображения икон они почти изгнали из церквей, заменив сюжеты фресок императорской пропагандой — темами популярных бегов на ипподроме, охоты, сценами с животными и птицами в садах и виноградниках, гирляндами, цветами. Скульптурные изображения и сцены священной истории исчезли. Но даже и в эту эпоху в отдельных уединенных монастырях, храмах, тем более окраинных, сохранялись иконы. К примеру, некие «архетипы», выполненные восковыми красками, видел в церквах далекого крымского Боспора монах-путешественник Епифаний, в первой четверти IX в. шедший по стопам легендарного апостола Андрея. Даже в столице в одно из Вербных воскресений Феодор Студит организовал вызывающую процессию, во время которой каждый из участников, монахов константинопольского Студия, — а их было около трехсот, — держал в руках икону. Правда, за этот откровенный демарш он угодил в очередную ссылку, но вообще иконоборские власти довольно часто закрывали глаза на то, как молятся прихожане, тем более в своих домах. После восстановления иконопочитания иконы постепенно вновь заняли свое место к концу IX в. Один текст этого времени описывает как пришедшие в храм муж и жена объясняют своим детям сюжеты и лики, нарисованные на стенах «для воспитания их разума и сердца и приведения к Богу».