Ромейское царство

Однажды во время суровой зимы, когда Св. Андрей лежал на улице[93] замерзший и близкий к смерти[94], он внезапно ощутил в себе внутреннюю теплоту и увидел прекрасного юношу с лицом светящимся, как солнце[95], который отвел его в Рай и на третье Небо. «По божественному изволению я пребывал в течение двух недель в сладостном видении […]. Я видел себя в прекрасном и дивном Рае […]. Умом и сердцем удивлялся я несказанной прелести Рая Божия и услаждался, ходя по нему. Там находилось множество садов, наполненных высокими деревьями, которые колыхаясь своими вершинами, веселили мои очи, и от ветвей их исходило великое благоухание […]. Сих деревьев нельзя уподобить по красоте ни одному земному дереву […]. В тех садах были бесчисленные птицы с золотыми, белоснежными и разноцветными крыльями. Они сидели на ветвях райских деревьев и так прекрасно пели, что от сладкозвучного их пения я не помнил себя […]. После сего на меня напал какой-то ужас, и мне казалось, что я стою наверху небесной тверди, передо мной же ходит какой-то юноша со светлым, как солнце лицом, одетый в пурпур […]. Когда я ходил по его стопам, то увидел Крест, большой и прекрасный, по виду подобный радуге, а кругом его стояли огневидные, как пламень, певцы и воспевали сладостное пение, славословя Господа, некогда распятого на Кресте. Шедший передо мною юноша, подойдя к Кресту, облобызал его и дал знак и мне, чтобы я облобызал Крест […]. Лобызая его, я исполнился несказанной духовной сладости и обонял благоухание сильнее райского. Пройдя мимо Креста, я посмотрел вниз и увидел под собою как бы морскую бездну […]. Мой путеводитель, обратившись ко мне, сказал: „Не бойся, ибо нам необходимо подняться еще выше“. И он подал мне руку. Когда я ухватился за нее, мы уже находились выше второй тверди. Там я увидел дивных мужей, их упоение и непередаваемую на языке человеческом радость их праздника […]. И вот мы поднялись выше третьего Неба, где я видел и слышал множество сил небесных, воспевающих и славословящих Бога. Мы подошли к какой-то блистающей, как молния, завесе, перед которой стояли великие и страшные юноши, видом подобные как бы огненному пламени […]. И сказал мне водивший меня юноша: „Когда отверзнется завеса, ты увидишь Владыку Христа. Поклонись же престолу славы Его“. Услыхав сие, я радовался и трепетал, ибо меня объял ужас и неизреченная радость […]. И вот какая-то пламенная рука отверзла завесу, и я, подобно пророку Исаии, узрел Господа моего, „седяща на престоле высоце и превознесение […] и Серафимы стояху окрест Его“ (Ис. 6:1–2). Он был облачен в пурпурную одежду; лицо Его было пресветло, а очи Его с любовью взирали на меня. Увидев это, я пал перед Ним ниц, поклоняясь светлому и страшному престолу славы Его. Какая радость объяла меня при созерцании лица Его, того нельзя словами выразить. Даже и теперь при воспоминании о том видении я преисполняюсь неизреченною радостию. В трепете лежал я пред моим Владыкою. После сего все небесное воинство воспело предивную и неизреченную песнь, а затем — не понимаю и сам, как — снова очутился я ходящим по Раю».

Из письма Константинопольского патриарха Николая Мистика, написанного в начале 918 г. царю Симеону Болгарскому (893–927 гг.), который вел ожесточенную войну с ромеями.

Не думай, что наше недавнее поражение[96] привело к осуществлению твоих суетных замыслов. Не считай так, а если считаешь, то отвергни это предположение как ничтожное. Армия, которая сражалась против тебя, была побеждена тобой, во-первых, по неисповедимым судам Того, Кто пожелал вынести Свой суд из тайных сокровищниц. Во-вторых, вследствие наших грехов. Ты поступаешь неправильно и необдуманно, если считаешь, что благодаря твоей победе ты достиг желаемого, если думаешь, что вследствие недавнего поражения армии Ромеев ты приобрел власть над Ромейской державой.