Ромейское царство

Так, по поверьям византийцев, злая Гило или Гелла, женский демон, преследовала маленьких детей, у которых она высасывала материнское молоко и кровь. Ромеи представляли ее отвратительной старухой с огненными глазами, железными руками, с головы до пят покрытой гладкой шерстью, похожей на верблюжью. Гило обладала свойством проходить через запертые двери. Главное ее «занятие» заключалось в том, что она угрожала беременным женщинам и убивала новорожденных младенцев. Столь же лихо она отравляла воду источников, из которых пил скот, и таким образом губила животных. Чтобы избавиться от нее, надо было знать ровно двенадцать имен, которые она носит. Считалось, что в тот дом, где знают эти имена, старуха Гило не входит, но стремглав бежит за тысячи миль. Повод к этому очень устойчивому суеверию, вероятно, подали наблюдения над значительной смертностью малолетних, так как, согласно сказаниям, Гило умела обращаться в нечистый дух и запросто вселялась в младенцев на их погибель. Вера в этого женского демона была так распространена и живуча, что однажды нескольких женщин привлекли к суду и обвинили в том, что они, оборачиваясь в злых духов и проникая незаметно через запертые двери, убивали грудных детей. Обвинители были свято убеждены, что эти женщины умеют принимать вид Гило. К счастью, их судил просвещенный судья-крит и оправдал обвиняемых, считая немыслимым превращения в призраков. Но дело этим не кончилось. Сам василевс Константин V (741–775 гг.), дотошный теолог, усомнился в правильности такого решения. Он призвал к себе судью. Несмотря на пытки, тот стойко стоял на своем, и только тогда царь решился утвердить его приговор.

В начале IX в. василевс Никифор Геник, желая расправится с одним из мятежных патрикиев по способу, заимствованному у павликиан, прибег к зловещему магическому обряду: быка загнали в ров, чтобы там перерезать ему горло и дать стечь крови, в то время как христианнейший император ромеев, повторяя колдовские слова, терзал одежду мятежника в мельнице. Ворожбой по ночам занимались у громады Сфендоны — полукруглого окончания столичного Ипподрома, где обычно калечили или казнили преступников, отчего это место устойчиво пользовалось у константинопольцев плохой, демонской, колдовской славой.

Еще больше магии и бесов, демонов византийцы боялись дурного глаза и готовы были защищаться от него любым способом. Недаром почти все службы царского дворца находились в руках эктомов-евнухов, поскольку считалось, что из-за своей неполноценности и недостатка живительной силы они не могут сглазить императора, то есть наслать на него порчу или другую болезнь. Собственно сглаз, как и проклятие, входил у византийцев в понятие болезнь.

Любые недуги представлялись ромеям бесами, злыми духами, детьми демонов или деяниями, кознями, укусами этих духов воздуха. То же самое, по их представлениям, могли совершать ведьмы, например, не хуже Гило истощать детей, забирая их жизненные силы. Сумасшедших относили к числу бесноватых и поскольку лечить их не умели, сажали на цепь. В Константинополе, недалеко от прославленного богатого монастыря Христа Пантократора (к югу от нынешней стамбульской мечети Зейрек Джами) находилась широко почитаемая церковь Анастасии Фармаколитрии, чье прозвище дословно переводится как «исцеляющая от яда», где содержали таких буйных больных в надежде, что святая поможет и им станет лучше. Примерно также поступали в монастыре Николая Ксилинита, основанном этим опальным придворным Василия I Македонянина (867–886 гг.) в районе Влахерн. Со временем обитель стала женской: инокини, по уставу обутые в деревянные сандалии — цервулии, работали в ее знаменитом приюте для душевнобольных.

От болезней утробы эффективными считались амулеты, на одной стороне которых были изображены Богородицы или Архангел Михаил, а на обороте — жуткая голова языческой Горгоны. Ее убивающий желудочные инфекции взгляд можно было лицезреть в воде одной из самых крупных столичных подземных цистерн — Базилики, выстроенной Юстинианом I (527–565 гг.), где такие огромные головы, выломанные из древнегреческого храма, использовали в качестве подставок для колонн, поддерживавших свод. Рельеф с изображением чужого, враждебного персидского мифического существа Сэнмурва, полу-птицы полу-льва, вмонтировали в нижнюю часть одной из мощных оборонительных башен Константинополя, таким образом, сознательно доверив защиту христианской твердыни языческому мифическому божеству.