Ромейское царство

Основой боевого построения ромеев все еще оставалась упорядоченная пехотная так называемая «фаланга», которая теперь строилась квадратом или прямоугольником: на флангах располагались мобильные колонны конницы (в каждой колонне — двенадцать рядов, построенных трапецией, поскольку каждый ряд был длиннее предыдущего на четыре человека). В случае необходимости, например, если атак не удалась, конница могла укрыться внутри такого пехотного построения, а при необходимости в несколько простых приемов перестроиться в атакующие порядки и в свою очередь прикрыт пехоту. «Фаланга» состояла их тяжеловооруженных воинов-оплитов или скутатов, иногда до шестнадцати человек в глубину, а легкая пехота, псилы, лучники-токсоты, сфендониты — пращники, аконтисты — метатели дротиков группировалась вокруг скутатов, на флангах и служили для их поддержки. Особо важную роль в отражении врага и во время атаки играли могучие, внушительного вида менавлаты с толстыми, массивными копьями — менавлами из цельного ствола молодого дубка, кизила или другого твердого дерева. Их древко имело длину около трех метров, а наконечник копья достигал почти полуметра (до 47 см). Подразделения таких сильных, элитных воинов, численностью от ста до трехсот солдат, стояли в первой линии или в интервалах боевых пехотных порядков, прикрывая прочих. Кроме того, войска могли строиться на поле боя в две или три линии, причем последняя линия выполняла роль полевого резерва и прикрытия передовой линии на случай отступления. Центральный кавалерийский отряд, для которого требовалось пятьсот кливанофоров, должен был строиться в виде грозного треугольного клина — 20 всадников в первой шеренге и 64 в последней. Впрочем, в зависимости от обстановки могли быть и другие варианты построения.

Тяжелая пехота, закрывшись большими щитами-скутами (не менее 1,4 метра) и выставив длинные, до шести метров прочные острые копья-контарии, собираемые из двух половин, принимала на себя главный удар противника, и ее задачей было сковать силы врага, чтобы дать возможность бронированным конным полкам-тагмам императорской гвардии — схолам, экскувитам, иканатам («достойным»), а также легкой быстрой кавалерии — прокластам и прокурсаторам совершить маневры обхода, охвата или окружения. Спаянные железной дисциплиной и испытанные в боях колонны железных скутатов и так называемых экдиков («защитников») играли роль живых крепостей, за которыми в случае неудачи могла укрыться конница и псилы. И хотя судьбу сражения зачастую решала стремительная кавалерийская атака бронированных кавалариев с применением разных хитростей, залогом успеха служила стойкость скутатов, являвшихся хребтом армии. Они были олицетворением слепой безжалостной силы, как сама смерть, надевшая стальную личину. Во время строевой и боевой подготовки их учили слаженно двигаться в полном вооружении, строго соблюдать предусмотренные интервалы построения, мгновенно перестраиваться и поворачивать ряды, маневрировать, пропускать сквозь строй конницу и снова смыкаться непреодолимой стеной. К слову, такая согласованность предполагала однородность вооружения и снаряжения воинов. Во многих сражениях X–XI вв. пехота продолжала играть ключевую роль, несмотря на увеличение боевого веса кавалерии.

Тактика была основана на наступательных и оборонительно-наступательных действиях и предусматривала большое число последовательных координированных ударов по врагу. При этом нарушение строя считалось настолько серьезной виной, что от наказания за нее не могли спасти никакие блистательные подвиги и личные воинские заслуги нарушителя. К тому же в ромейской армии продолжала существовать и давняя, оправдавшая себя традиция соединять и сохранять в одном небольшом подразделении — контувернии — воинов-единоплеменников или земляков. Ведь в случае опасности им было присуще чувство сплоченности, единства, взаимовыручки и взаимопомощи, что шло на пользу общему делу. Кроме того, выстроив солдат по контуверниям, можно было мгновенно вычислить лазутчиков, проникших в базовый военный лагерь — апликтон, тоже разбитый по всем правилам военной науки.