Ромейское царство

В Константинополе к императорскому дворцу непосредственно примыкает зала удивительного великолепия и красоты, которую греки зовут Магнавра, или Золотая палата. Император Константин[138] велел привести ее в порядок для приема прибывших одновременно со мной послов испанского халифа и Лиутфреда, богатого купца из Майнца, который тогда был послан германским императором[139]. Перед императорским троном стояло бронзовое, но позолоченное дерево, на ветвях которого сидели разного рода птицы, сделанные из бронзы и тоже позолоченные. Птицы издавали каждая свою особую мелодию, согласно своей птичьей породе. Сиденье же императора было устроено так искусно, что сначала оно казалось низким, почти на уровне земли, затем несколько более высоким и, наконец, висящим в воздухе. Трон этот окружали будто в виде стражи огромной величины медные или деревянные, но, во всяком случае, покрытые золотом львы, которые бешено били своими хвостами о землю, открывали пасть, двигали языком и издавали громкий рев[140]. Я оперся на плечи двух евнухов и так был введен туда пред лик императора. При моем появлении заревели львы, и птицы защебетали каждая свою мелодию. Я же не испытал ни страха, ни удивления, так как еще раньше был осведомлен некоторыми знатоками о всех этих вещах. После того как я, согласно обычаю, трижды поклонился императору, приветствуя его, я поднял голову и увидел императора облаченным в совершенно другие одежды почти у потолка залы, в то время как только что видел его на троне на небольшой высоте от земли. Я не мог понять, как это произошло: должно быть, он был поднят наверх посредством машины, так же как поднимают вал давильного пресса. Сам император не произнес ни слова, а если бы и захотел произнести, это было бы неудобно из-за большого расстояния. О жизни и здоровье Беренгара меня спросил логофет. Ответив ему подобающим образом, я по знаку переводчика покинул залу аудиенции и отправился назад в отведенную мне гостиницу.

Из трактата Константина VII Багрянородного «О церемониях» (около 950 г.).

Глава 38. Церемониал при коронации.

Все выходят в парадных одеяниях — и весь синклит, и магистры, и другие чины; они берут сосуды, чтобы сопровождать владык. Когда же их приготовления окончены, василевс, облачившись в свой пурпурный скарамангий[141] и сагий[142], выходит из Августея[143] в сопровождении препоситов[144] и следует до самого Онопода[145], и в Оноподе первыми его встречают патрикии, и распорядитель говорит: «Повелите!» Тогда они возглашают: «На долгие годы и благие времена!» Затем они следуют до большого Консистория[146], где стоят консулы и остальные члены синклита, и владыки там останавливаются под балдахином; тогда все синклитики вместе с патрикиями падают на колени. Когда же все встают, владыки подают знак препоситу, и силенциарий[147] говорит: «Повелите!» И в ответ ему возглашают: «На долгие и благие времена!»

Отсюда процессия движется в храм[148], через Схолы[149], а димы в парадных одеяниях остаются на своих местах, только творя крестное знамение.

И когда василевс входит в Орологий[150], завеса поднимается, и он идет в Мутаторий[151], где меняет прежнее одеяние на дивитисий и цицакий[152], а сверху набрасывают сагий, потом идет вместе с Патриархом, зажигает свечи в серебряных воротах и входит в храм. Потом он идет в солею[153] и молится перед святыми вратами при зажженных свечах, потом вместе с Патриархом входит на амвон[154].

Тогда Патриарх совершает молитву над хламидой, и после окончания молитвы кувуклии[155] поднимают ее и надевают на василевса. Тогда Патриарх совершает молитву над венцом и по окончании ее сам поднимает венец и возлагает на голову владыки. И тот час же народ восклицает трижды: «Свят, свят, свят! Слава Господу в вышних и мир на земле!» А потом: «Многая, многая лета великому царю и самодержцу!» — и далее по порядку.

С венцом василевс входит в Мутаторий, а выйдя оттуда, садится в кресло, тогда входят чины, падают на колени и целуют ноги царя […]. Тогда препосит возглашает: «Повелите!» и все отвечают возгласом: «На долгие и благие времена!» и уходят.

Этот обычай, как и другие празднества, установлены для любви и содружества.

?

1. Можно ли принимать на веру описание всех скандальных похождений свергнутого Василием I Михаила III? Как вы думаете, было ли их причиной одно беспутство царя?

2. Как византийское законодательство рассматривало власть царя ромеев и почему?

3. Какие обязанности, согласно «Эпанагоге», возлагались на василевса и Патриарха? Как вы полагаете, насколько сложно было следовать им на практике и к каким отношениям это приводило?

4. Вспомните, когда и кем ранее нарушались правила, упомянутые в «Эпанагоге»? Чем это можно объяснить?