Ромейское царство

Кипевший от злости, немец Гумберт использовал весть о смерти Папы Льва IX в норманнском плену, чтобы действовать самостоятельно и вырваться из Константинополя, поскольку при мертвом Папе его дальнейшая миссия оказывалась бессмысленной. Субботним утром 16 июня он бросил на серебряный алтарь Св. Софии хартию об исключении из Церкви Михаила Кирулария и его сторонников и, демонстративно обтрусив пыль с ног, в гневе провозгласил: «Пусть Господь увидит и рассудит», после чего высокомерно удалился. Глупый и недостойный жест. На следующий день экс-легаты, несмотря на попытку василевса Константина Мономаха вернуть их, чтобы уладить ссору, покинули Константинополь. Таким образом, эта, по сути дела, частная грамота, вышедшая из-по пера ограниченного, упрямого, заносчивого клирика без официального статуса, — булла, не утвержденная ни одним из Пап (ее папские печати были поддельны, да и папский трон тогда был вакантным), — стала еще одним трагически случайным и роковым документом в списке давних претензий Римской и Константинопольской Церквей друг к другу. Именно человеческий фактор привел к плачевному результату.

Михаил Кируларий не остался в долгу и не долго думая сделал то, что тоже нельзя назвать мудрым шагом. Через два дня он, пользуясь поддержкой византийского духовенства и населения столицы, созвал Синод в Константинополе, который объявил всех приверженцев Папы римского еретиками и анафемствовал его послов. Окружное послание Патриарха предостерегало весь Восток от церковного общения с Римом. Во всех восточных церквах перестали поминать Папу за богослужением. Охочий до удовольствий, слабый император не вмешался в действия фанатичного, упрямого, проникнутого сознанием своей самодержавности Патриарха и недалекого, бескомпромиссного кардинала, хотя ситуацию можно было бы спасти, если бы не искусственно раздутый антилатинский бум. Видимо, ни одна из сторон не осознавала, что инициирует долговременный раскол.

Так было спровоцировано начало «великой схизмы», формального разделения Вселенской Святой Христианской Церкви на Западную и Восточную. Это не означало разрыва с Римской Церковью в целом, да и в адрес византийских светских властей и императора Константина Мономаха Гумбертом не было произнесено ничего, кроме похвал. Попытки ликвидировать этот далеко не первый разрыв, попытки примирения еще предпринимались какое то время. Даже после 1054 г. дружеские отношения между Востоком и Западом продолжались. Но «согласия» в вере (concordia) в последующих сношениях между Константинополем и Римом так и не удалось достичь. Длительный процесс отделения друг от друга двух форм богопочитания набирал силу. Западная Церковь стала со временем называться Римско-Католической, а Восточная — Греко-Католической или Православной. Последнее слово стало употребляться для обозначения ортодоксальной вероисповедной общности, признающей только семь Вселенских соборов. Как отметил Джон Норвич, «…рана, которую девять столетий назад совместными усилиями нанесли христианской Церкви кардинал Гумберт и Патриарх Михаил Кируларий, продолжает кровоточить по сей день». Удар оказался непоправимым.