Ромейское царство

Покинув столицу в апреле[204], они с ромейским флотом прибыли к Самосу[205], причалили к суше и сошли на берег, чтобы покрыть корабли асфальтом и увеличить этим их прочность. Узнав, что мимо прошел пизанский флот, они отчалили и поспешили вслед за ним. […].

Между тем ромейский флот не вступил в бой с пизанцами в правильном боевом строю, а напал на них быстро и беспорядочно. Сам Ландульф первым подплыл к пизанским кораблям, но неудачно метнул огонь[206] и достиг лишь того, что огонь рассеялся. Комит по имени Елеимон отважно атаковал с кормы большой корабль, однако его судно зацепилось за руль вражеского и не смогло отплыть. Елеимон попал бы в плен, если бы немедленно не кинулся к снарядам, не бросил в пизанцев огонь и не поразил цель. Затем он быстро повернул корабль и тотчас же поджег еще три огромных варварских корабля. Между тем внезапно разгулявшийся ветер взволновал море, стал трепать корабли и грозил вот-вот потопить их (волны бушевали, реи скрипели и паруса рвались). Варвары, испуганные огнем (ведь они не привыкли к снарядам, благодаря которым можно направлять пламя, по своей природе поднимающееся вверх, куда угодно — вниз и в стороны) и устрашенные бурей, решили обратиться в бегство.

Из описания крестоносца Одо де Девиля, капеллана французского короля Людовика VII Молодого и монаха монастыря Сен-Дени, посетившего Константинополь в 1148/1149 гг.

[…] Константинополь — слава греков — в действительности богаче, чем о нем говорят, он имеет форму треугольного паруса. […] море окружает город с двух сторон. По прибытии справа находится Рука Святого Георгия (Золотой Рог), слева — река, которая вытекает оттуда и простирается примерно на четыре мили[207]. Далее находится дворец, который называют Влахернским, он воздвигнут на небольшом возвышении, но тем не менее, восхищает своей архитектурой, богатством и размерами и дает возможность своим хозяевам наслаждаться тройным удовольствием от тройного пейзажа — деревенского, морского и городского. Его внешняя красота практически не сравнима ни с чем, а внутренняя ее еще и превосходит. Все украшено золотом и мрамором различных оттенков, расположенным с большим вкусом, и я не знаю, что важнее — его стоимость или красота, изящество искусства или ценность материалов. Третий угол треугольника занят полями, но он защищен двойной стеной с башнями[208], которая простирается от моря до дворца примерно на две мили. Эта стена не очень внушительна, и ее башни не высоки, но я думаю, что город гордиться своим многочисленным населением и традиционным спокойствием. Внутри стен — обрабатываемая при помощи плуга и мотыги незанятая земля, которая дает жителям всевозможные овощи. Подземные акведуки приносят в город пресную воду в больших количествах. Но город вместе с тем грязный и смрадный, многие его уголки обречены на вечный мрак. В итоге богатым достаются красивые дома на улицах, беднякам и чужестранцам — грязь и мрак. Там происходят убийства, кражи и другие преступления, которым необходима темнота. В этом городе живут без закона, все богатые здесь короли, почти все бедняки — воры и преступления совершаются без страха и скрытности, потому что преступление остается тайным и безнаказанным. Город превосходит все другие как по богатству, так и по порокам.

Из описания Константинополя испанского еврея-путешественника Вениамина из Туделы (1171 г.).

[…] Жители города очень богаты золотом и драгоценными камнями, они привыкли к шелковой одежде, украшенной золотой вышивкой, они ездят на лошадях и похожи на принцев. Страна по-настоящему богата тканями, хлебом, мясом и вином. Нигде в мире не найдешь похожего процветания.

«Ромейская история, начинающаяся с царствования Иоанна Комнина» Никиты Хониата (ок. 1155–1217 гг.) о раздаче земель под условием несения воинской службы.