Ромейское царство

Один из наиболее скептически настроенных антиуниатов, бывший царский секретарь, придворный проповедник, «вселенский судья ромеев» Георгий Схоларий, ставший стойким последователем Марка Евгеника, в 1450 г. удалился в монастырь Пантократора под монашеским именем Геннадий и принялся за организацию сопротивления в виде синода клириков — противников Флорентийской унии и учения, что лежало в ее основе. Этот человек, десять лет назад говоривший на Соборе речи-поучения в пользу унии, теперь писал: «Даже если весь Восток пойдет на Запад, я не пойду». Схоларий, как и многие последователи его взглядов, искренне верил в близкий конец света и был убежден — православные должны встретить ниспосланный Богом Апокалипсис с незапятнанными душами. Даже на Пасху, пришедшуюся на 1 апреля 1453 г., большинство византийцев продолжали обходить стороной храм Св. Софии, оскверненный латинским обрядом богослужения, и молились в сугубо православных церквах Города. В огромном пустом соборе, покинутом Патриархом и паствой, было темно и странно тихо.

Уже через пять дней к Константинополю подошли турки, но к их удовольствию столкновения между сторонниками и противниками унии не стихали. Тень схизмы легла на попытки Константина защитить Город. Часть богатых византийских аристократов отказалась помогать василевсу в организации сопротивления османам, а позже, в момент осады, по сути дела саботировала оборону, боясь за себя, за свои владения в результате последствий личных энергичных действий против султана. Эта предательская двойственность позиции византийских олигархов прекрасно видна на примере поведения очень влиятельного мегадуки флота, богача Лука Нотара, который, будучи почетным гражданином Венеции и Генуи, разместил в их банках большую часть своего состояния, отправил в Венецию на жительство дочь Анну, и в то же время рассчитывал, что султан будет к нему благосклонен. Говорят, он бросил крылатую фразу, ставшую пророческой: «Лучше увидеть в городе царствующим турецкий тюрбан, чем латинскую тиару» и ловко подогревал недовольство проуниатской политикой василевса Константина. Кто мог подумать, что это его двурушничество приведет к тому, что после падения Константинополя султан поначалу обласкает Нотару, чтобы затем казнить вместе с сыновьями и зятем, жена умрет по дороге в Адрианополь — турецкий Эдирне, куда ее погонят с остальными рабами, а несметные богатства олигарха, в свое время столь необходимые императору для армии, окажутся в османской казне?

Неравные силы.