Ромейское царство

23 марта 1453 г., в пятницу, святой для мусульман день недели, сам Мехмед в сопровождении возносящих молитвы видных служителей религии — улемов, шейхов — выступил из Адрианополя-Эдирне, «опустошая и разоряя все вокруг, сея ужас, страдания и страх». Уже 5 апреля он разбил свой красный с золотом шатер на холме прямо перед стенами Города, меньше чем в километре от ворот Св. Романа, и кольцо турецкой осады охватило его и с суши, и с моря. Вдоль всех стен, на расстоянии 250 метров от них была вырыта траншея с земляным валом. За ним без всякой неразберихи и затруднений был разбит палаточный город турецкого лагеря, над которым среди прочих штандартов развевался ак-санджак — главное, бело-золотое знамя султана. Призывные переливы муэдзинов в час молитвы перекрывали звуки христианского богослужения из европейских отрядов турецкой армии.

Полагавшееся по Корану предложение Мехмеда сдаться в обмен на жизнь василевс ромеев оставил без ответа. На следующий день начался отсчет героической обороны, которая продолжалась почти два месяца — 54 дня. Несмотря на свою немногочисленность, последние защитники прославленной столицы ромеев мужественно сражались за свою свободу и христианскую веру, сопротивляясь неотвратимой судьбе и невиданной мощи османской армии, отбивая штурмы, уничтожая подземные ходы и осадные башни, выигрывая морские сражения, устраивая вылазки, проводя мирные переговоры, неустанно трудясь на починке укреплений, демонстрируя чудеса героизма, подрывая боевой дух противника и делая, казалось бы, невозможное. Они были ближе к успеху, чем, возможно, знали сами.

Трудная година наконец объединила всех. Теперь бок о бок за Константинополь с упорством смертников бились все, кто мог держать в руках оружие: господин и жалкий бродяга, купец и монах, ремесленник и ученик, православный и католик. Не имея смены, изможденные, они после боя валились с ног от усталости, тогда как турки, по словам повествователя-очевидца, русича Нестора Искандера, установив вокруг города «пушки и пищали и туры и лестницы и гряды деревянные и ины козни стенобитные», отважно бились без отдыха, ни мало не давая отдохнуть защитникам, с маниакальной настойчивостью бросая вперед все новые и новые контингенты войск.

Воины полумесяца, понукаемые султаном, словно одержимые, снова и снова рвались в Константинополь. Их ярость разбивалась о стойкость ромеев, которые были готовы дорого продать свою жизнь. Со стен и башен византийской столицы на турок летели камни, лилась кипящая вода и смола, с ревом извергались языки «жидкого огня». Врагов поражали стрелами и копьями, сметали градом камней из камнеметов, выстрелами пушек, которые довольно эффективно стреляли по пехоте не ядрами, а каменной, глиняной или металлической шрапнелью размером приблизительно с крупный грецкий орех (каждая бомбарда заряжалась пятью-десятью такими пулями).

Уже первый штурм вскоре после начала осады, предпринятый силами иррегулярной турецкой пехоты, показал, что осажденные не собираются стать легкой добычей. После отчаянного ночного штурма 18 апреля, который шел четыре часа при свете луны до рассвета, все рвы были завалены трупами врагов. По словам Нестора Искандера, турки карабкались на стены по мертвецам, как по ступеням и лестницам. По сведениям русского летописца, при атаке они потеряли убитыми восемнадцать тысяч человек, тогда как вконец измотанные защитники тоже понесли чувствительные потери, лишившись двух тысяч четырехсот воинов — ромеев, италийцев и армян. Не увенчалась успехом и попытка турецких кораблей овладеть великой цепью через вход в Золотой Рог, которую искусно защитили укрывавшиеся в бухте оставшиеся тридцать семь судов христиан. Для османов это было унизительной неудачей.